Жестокий роман. Книга 2

— Конечно, я поговорю с Боби Прэгером, — сказал он, — но будь осторожна с этим парнем. У женщин он пользуется дурной репутацией.

— Боже мой, Сол, — улыбнулась Флер. — Неужели, по-твоему, я так молода и неопытна? Ты меня удивляешь. Как ты думаешь, Сильвию может заинтересовать моя идея? Мне нужен помощник с организаторскими способностями, а ими она, несомненно, обладает.

Сол не исключил такой возможности.

— Полагаю, Пирс, вам следует обратиться к специалисту по поводу боли в груди, — посоветовал Роджер Баннерман. — Я знаю, что Уинтерс ничего страшного не нашел, но, по-моему, вы очень ослабли. Кстати, а как с курением?

— Сейчас я курю гораздо меньше, а когда закончу спектакль, брошу курить, клянусь.

— Хорошо. Думаю, вам надо показаться Алану Фарадею.

— Боже милостивый! — воскликнул Пирс. — Это тот доктор, что пользует королеву?

— Да, у него огромные связи в высшем обществе.

Он один из самых талантливых врачей в стране.

— Хорошо, согласен.

— Вас беспокоит здоровье Пирса? — спросила Хлоя Баннермана. — Что-то серьезное?

— Боже упаси, конечно, нет! Но Уинтерс — хирург, а Фарадей — терапевт; пусть оба посмотрят его. Пирс все-таки неважно выглядит.

— Да. — Хлоя покачала головой. — В последнее время он мало отдыхал, был перегружен работой и испытывал невероятные нервные перегрузки.

— Надеюсь, Фарадей разберется, что к чему. Не волнуйтесь, Хлоя.

Интересно, что сказал бы Баннерман, знай он, что волнует ее больше всего, подумала Хлоя.

— Я не могу сказать ему об этом, — заявила накануне Хлоя Людовику. — Он ужасно устал, морально и физически истощен, все еще надеется получить свое дурацкое дворянство, встревожен выпуском книги…

— Но всегда найдутся причины. — возразил Людовик. — Пора действовать, понимаешь? Надо решить все эти проблемы. Я не могу без тебя.

— Хорошо, но давай подождем, что скажет ему этот знаменитый доктор. Не могу же я оставить мужа, когда он серьезно болен.

— Ты права. Ну что ж, будем надеяться, что с ним вес обойдется.

— Да, будем молиться об этом. Вечером я собираюсь в церковь.

Телефон зазвонил, когда Флер подытоживала сметы потенциальных инвестиций в свое предприятие.

— Привет, Флер, это Магнус.

Она онемела от неожиданности, потом молча бросила трубку, налила себе рюмку бурбона и снова приступила к работе. Только утром она обнаружила, что после звонка Магнуса допустила несколько грубейших ошибок.

Пирс пошел к Фарадею в конце апреля. После его визита Хлое позвонил Баннерман.

— Что сказал Фарадей?

— Не знаю. Пирс от него поехал в Стрэтфорд. Но он кашлял всю ночь. К тому же он почти не спит из-за книги.

— А разве книгу не запретили?

— Издание отложено, но Пирс считает, что самый серьезный ущерб ему уже нанесен.

— Какой?

Хлоя рассказала Баннерману, как страдает Пирс, потеряв надежду получить дворянское звание.

Глава 37

Май — июль, 1972

— Боже! — выдохнул Пирс, уставившись на конверт и побледнев.

— Пирс, что это?

Он протянул конверт жене.

Вынув письмо, Хлоя пробежала его: «Даунинг-стрит, 10, Секретариат по делам дворянства. Сэр, премьер-министр уполномочил меня сообщить вам… Список лиц, представленных к дворянскому званию.., ваше имя королеве.., имели честь утвердить… Предводитель дворянства Британской империи…»

Она была так взволнована, что смысл письма не сразу дошел до ее сознания. Потом Хлоя заплакала, а Пирс расхохотался и начал громко звать детей. Прибежав, они не могли понять, что происходит, и с недоумением смотрели на родителей. Пирс схватил Пандору на руки:

— Я скоро стану сэром Пирсом Виндзором!

— А я буду леди Пандора? — с надеждой спросила она.

Эту новость рассказали лишь самым близким.

— Господи! — воскликнул Джо и надолго умолк.

— Как неожиданно, — сказала Каролина.

— Чудесно! — воскликнула Мария Вулф, — Очень рада, что смогла помочь.

— Недурно, — заметил Николае Маршалл.

— Я восхищен, — обрадовался Роджер Баннерман.

— Никогда еще так не волновалась, — сказала брату Мишель Звери.

— Матерь Божия, теперь ты ни за что не оставишь его, — пробормотал Людовик.

— Напротив, именно сейчас я могу объявить ему о своем решении, — возразила Хлоя.

Вскоре Николае Маршалл выразил сомнения по поводу эффективности «запретительного указа».

— Если бы они решили издать книгу, мы уже знали бы об этом. Но если они начнут печатать ее сейчас, ущерб от этого будет гораздо больше.

— Меня не волнует ущерб, который она может нанести, — заметил Пирс.

— Напрасно, он может быть очень серьезным.

Пирс сиял от радости. Его кашель уменьшился, голос приобрел прежнюю уверенность, он приободрился и даже прибавил несколько фунтов.

Он с нетерпением ждал официального извещения.

По совету Фарадея Пирс на время ушел из театра, чтобы подготовиться к процедуре инвеституры <Инвеститура — формальное введение в должность, звание, во владение.>. Получив звание пэра, он собирался надолго в отпуск.