Жестокий роман. После (СИ)

Лучше думать, как выбраться.

Нутро на дыбы вставало. Я здесь задыхался. Никогда раньше так долго в тюряге не торчал. Пару раз попадал за решетку еще когда носил фамилию “Ахметов”, но тогда либо сбегал, либо выходил по договоренности.

Пара дней. Пара недель. Больше не бывало.

Только это другая жизнь. Прошлое. И туда теперь возврата нет. Даже с учетом смерти моего отца. Я больше не часть того мира.

А кто тогда?

Блять. К дьяволу эту муть. В пекло.

Сейчас главное — выбраться на свободу. Понять, почему Вика меня предала и помогла засадить за решетку. А над остальным поразмыслю позже.

Ответ на вопрос про бои нашелся сам собой.

В субботу ночью дверь моей камеры распахнулась, и охранник проорал:

— Подъем!

Я не спал. Не до того было. Прокручивал в голове разные варианты побега, искал лазейку.

— Пойдем, — сказал другой охранник.

— Куда?

— Ты здесь не для того, чтобы задавать вопросы.

Пришлось подчиниться.

Опять запрут в камере и разрешат развлечься? Нет. Теперь все иначе. Я чуял нечто недоброе. Но зверь внутри оживился. Тренировок с железом ему было мало. Тянуло ощутить кровь. Чужую кровь. Грызть зубами. Рвать в клочья.

Раны затянулись. Ребра еще ныли. И что с того? Когда это мешало хорошей драки? Я уже истосковался по схваткам. Кулаки рвались в бой. Давно.

Открылась дверь. Еще одна. И еще. Череда запутанных коридоров. Мы спускались ниже и ниже. На этом уровне я раньше не был. Уловил шум. Голоса. Много людей кричат.

Щелчок металлического замка.

— Вперед, — скомандовал охранник.

Я шагнул дальше. Огляделся.

Куча народу. Помещение просторное. Огромный зал под землей. Заключенные без наручников. Много охраны.

Я поднял голову.

Камеры. До черта камер. Причем это не просто камеры наблюдения как в обычных отсеках, а профи техника. Еще и софиты для освещения. Такое чувство, будто тут снимается кино. Или прямая трансляция идет. А может все вместе.

Что это за хуета?

В американских тюрьмах порядки сильно отличались от наших. Никакого блатного уклада здесь не было. Если у нас опускали педофилов и насильников, а обычных зэков ставили раком только за серьезный косяк типа крысятничества руководству тюряги, то здесь загибали кого угодно. Такой беспредел шел в порядке вещей. Закрепление силы, авторитета. Никому не требовалась причина.

Но тут и у “опущенных” сохранялись права. Их никто не загонял в угол. Они спали на обычных койках, сидели за одним столом с остальными. И это только пара пунктов. По факту разницы дохуя.

Устав абсолютно другой. Точнее — его нет. У каждой банды — свой.

У нас часто бывали замесы. Тюремные бунты. Просто стычки между заключенными. Но вот такого размаха как здесь я не встречал. Я о таком блять и не слышал.

Реальная арена для боев без правил. В тюряге. Еще и запись на камеру.

Сейчас на ринге один боец забивал другого. Дубасил его так, что вместо головы образовалось кровавое месиво.

Никто не спешил их разнять.

— Ты следующий, — заявил один из охранников.

К нам подошел заключенный, который держал микрофон. Азиат. Он оглядел меня и усмехнулся.

— Как тебя представить?

Чего, блять?

— Ну как тебя назвать? А, приятель? Я каждого бойца объявляю, так что можешь выбрать эффектную кличку.

— Марат.

— Ма-рат? — нахмурился. — И все?

— А как надо?

— Да как угодно, — хмыкнул. — У нас тут и Бостонский Убийца, и Калифорнийский Дьявол, и Аризонский Дракон. Короче, твое имя звучит не слишком круто. Ничего личного. Советую прибавить к имени еще пару синонимов. Так что объявить?

— Марат.

— А ты упрямый, — рассмеялся. — Ну ладно.

Бои без правил в тюряге. Камеры. Записи. Это все пробуждало в памяти то самое дерьмо, в котором погряз мой покойный отец. Тайная организация, в которую вошел мой родной брат.

Блядь, нет. Здесь точно другое. С тех пор многое изменилось. Да и разве мог Рустам начать такую игру против меня? Отправить за решетку, подставить по всем фронтам.

Нам нечего делить. Я отдал клан. Я давно отошел от дел и ни на что не предъявлял права. Я строил свое царство. И это царство рухнуло в момент.

Ебать. Я понимал, что ничего нельзя теперь исключать.

Сука. А мог ли я доверять Рустаму? С учетом того сколько лет он вел собственную игру в тайне от меня.

— Черный Дьявол опять с нами! — проорал в микрофон азиат. — Он вышел из карцера и готов биться насмерть. Опять. Делаем ставки — сколько продержится его противник? Раунд? Два? Или сдохнет после первого удара как в прошлый раз? Черт, я очень надеюсь, что нет. Это слишком быстро. Да?

Вопли толпы как белый шум.

Я был далеко. Думал о другом. Пока шел к рингу, почти ничего не соображал, просто прикидывал факты.

Дерьмо. При любом раскладе.

А еще в памяти всплыло лицо моего отца. Его ублюдочная рожа. Кривая ухмылка. Оскал. Блядь, как будто это было вчера.

Его последние слова били по вискам. Я не хотел их вспоминать.

Кровь. Вокруг столько крови. Откуда?

Бля, ринг после прошлого боя так и не убрали. И не только после прошлого. Ошметки плоти. Мозги. Багровые лужи.

Я закрыл и открыл глаза.

Реальность ускользала.

Такое странное чувство. Нет. Ебануться. Мне что-то подмешали. В жратву или в воду. За ужином по ходу. Разум дурманило.