Жестокий роман. После (СИ)

— Чего, блядь? — оскаливается.

— Мне стало легче, Марат. Когда ты вернулся, я ничего не стала рассказывать. И чем больше времени проходило, тем отчетливее, становилось понятно, что это все верно. Правильно. У нас и не должно быть детей.

— Что ты такое несешь?

Он хватает меня за плечи. Встряхивает так сильно, что кажется, голова сейчас оторвется от тела.

— Наши отношения, — голос срывается, но я продолжаю: — Все это. Между нами. Это же абсолютно ненормально. У таких как мы не должно быть ребенка.

— Сука, — рычит он. — Ты совсем одурела.

— Марат, ты правда не видишь? — горький смех раздирает горло на части. — Правда, не понимаешь?

Наши взгляды сталкиваются.

Миг — и он резко отпускает меня. Точно обжигается. Но не отходит назад. Глаз не сводит с меня.

— Не понимаю, блять. Нихуя не понимаю, — выдает отрывисто. — Что тебе не так? Да, я наворотил дерьма. Но это давно в прошлом. Мы же все выяснили. Я предал семью. Род. Я отказался от всего. Построил для тебя жизнь заново. Чего тебе не хватало? Денег? Шмоток? Я купил все. Даже больше. Только не заряжай, будто проблема в криминале.

— Это не объяснить.

— Ну попытайся.

— Для тебя все легко, Марат. Просто. Переступил и дальше пошел. Но я… понимаешь, я до сих пор там. Точнее нет, не совсем так. Как только ты оказываешься рядом, я опять попадаю туда.

— Куда, блять?

— В прошлое, — шумно втягиваю воздух, стараюсь побороть надвигающуюся истерику и сдержаться. — Пока ты рядом со мной. Я — всегда там. Раз за разом. В той чертовой оружейной комнате, где ты разорвал меня до крови. В боли. В унижении. В состоянии загнанного в угол животного.

— Мы это проходили. Разве нет? — кривится. — Прошлое не исправить. Но я сделал все ради будущего. Ради твоего идеального блядского будущего.

— Так не работает, — качаю головой.

— А как надо?

— Ты трахал меня перед всей своей семьей. Забыл? Просторный кабинет. Много света. И все они смотрят на нас. Наблюдают, что ты делаешь и как.

— Тогда не было другого выбора, — чеканит.

— Да? — хмыкаю. — Ну может стоило поискать? Потом же ты нашел вариант. Когда не захотел расставаться с любимой зверушкой. А что если тебя заставят опять? Новая традиция. Очередной извращенный ритуал. Что если твоему чокнутому братцу вдруг понадобится опять принести меня в жертву? Он отдаст приказ — и ты все сделаешь. Скажешь, что выхода нет, что это единственный путь.

— Блядь!

Марат бьет кулаком по стене рядом с моей головой. Так бьет, что штукатурка сыплется с потолка. А потом он хватает меня за горло и прижимает к стене.

— Закрой рот, — рычит. — Сука, ты даже представить не можешь, что я для тебя сделал. Ты просто блять не знаешь.

— Так скажи, — бормочу и на крик срываюсь. — Что?!

— Молчи, — цедит сквозь зубы. — Просто молчи.

— Пусти меня, ублюдок.

Хриплю. Закашливаюсь.

Марат отпускает меня. Отдергивает руку. А глазами и дальше буравит, прожигает насквозь.

— Ты не про все препараты в курсе, — продолжаю глухо. — Тогда я начала принимать не только противозачаточные таблетки, но и транквилизаторы, которые мне назначил мой психотерапевт.

— Ты не ходила в клинику, — мрачно бросает он. — Я бы заметил.

— Наши встречи проходили в университете, — кусаю губы. — Мы работали вместе. В разных корпусах.

— Этот мозгоправ тебе так башку прочистил?

— Я и не ожидала, что ты поймешь.

— А что тут понимать?

— Я пошла к психотерапевту, потому как не считала нормальным свое облегчение после выкидыша. Люди такому не радуются.

— И этот уебок тебе объяснил что к чему? А дальше посоветовал сдать меня копам? Скажи, этого урода тебе Хаген подсунул?

— Хаген никакого отношения не имеет к…

— Заткнись, — обрывает и вглядывается в мои глаза: — Что за дерьмо ты принимала? Какие таблетки? Ты… залетела, когда сидела на них?

— Я была беременна от тебя только раз, — говорю твердо. — Слышишь? Один раз. И это закончилось выкидышем.

— Мой сын…

— Майкл не твой сын, — обрываю с раздражением, и чуть помедлив, сдавленно прибавляю: — И не мой.

— Ты и сейчас принимаешь? — кривится. — Блядь. Эта хуета хуже наркоты.

— Программа по защите свидетелей, — продолжаю сухо. — Если не веришь моим словам, то проверь лично. Дело семьи Кортес. Информация засекречена. Но ты сможешь найти основные факты.

— Кортес?

— Это произошло в Мексике.

Он смотрит на меня. Не отвожу глаза. Просто перевожу дыхание и ровно продолжаю дальше.

— Я люблю своих детей. Но они не мои. Биологически. После того, как закончился суд над тобой, мне подарили новую жизнь. Красивую легенду. Мне дали семью. Бьорн федеральный агент. Бывший. Сейчас у него другая сфера деятельности. А наши дети они не наши. Хотя Ребекка похожа на Бьорна. Майкл — на меня. Но между нами нет кровного родства. Оба ребенка из Мексики. Их родителей убили здесь. Почти четыре года назад. Они единственные выжившие из семьи Кортес.

Моя идеальная семья с обложки журнала.

Семья, которой никогда не существовало.

— Я сделаю ДНК-тест, — говорит Марат.

— Как хочешь, — отвечаю устало.