Жестокий роман (СИ)

Тут холодно. Очень. И сыро. Довольно жуткое место. Смахивает на каземат, на тюремные застенки.

Мало света. Всего несколько лампочек, причем довольно слабых, скупо освещающих невероятно длинный проход.

Настоящие катакомбы.

Ощущаю приступ клаустрофобии. Вроде коридор просторный, совсем не узкий, однако сердце стрекочет, раздирая гортань.

Здесь творились страшные вещи. Жуткие, леденящие душу. Чувствую, чую, буквально кожей впитываю.

Только присутствие Марата рядом спасает от панической атаки. Его ладони на моем теле, его тяжелое дыхание, жар мощного мускулистого тела. Все это успокаивает.

Интересно, он намерен трахать меня в новом экзотическом месте или просто убьет?

Невесело усмехаюсь.

— Где мы? — спрашиваю чуть слышно.

Никакого ответа. Ноль пояснений. Пара секунд, пара шагов. Застываем возле высокой дубовой двери. Щелчок замка. Толчок. А после резкий приглашающий жест, мол, ступай, взгляни, сама всю суть поймешь.

Совсем иная атмосфера. Медленно прохожу в открывшуюся комнату, отмечаю гораздо больше уюта. Окон нет, что и понятно, ведь место располагается под землей. Однако мебель хорошая, свежий ремонт. Не роскошь, просто необходимые вещи.

Логичнее бы ожидать камеру с голыми стенами, пыточный кабинет, очередной склад оружия. Но нет. Стандартный интерьер.

Замечаю еще одну, чуть приоткрытую дверь. Похоже на ванную комнату. Всего не рассмотреть, но унитаз и раковину отмечаю моментально. Значит, даже удобства есть. Осталось понять, для чего нужна такая благоустроенная комната под землей?

Совершаю еще несколько осторожных шагов. Оглядываю предметы. Диван, несколько стульев, тумба, стол, шкаф. Освещение хорошее. И вентиляция на уровне. Воздух кажется гораздо свежее, нежели в том коридоре. Да и отопление работает.

Замечаю темную ширму.

Что там? Кровь ударяет в голову. Резко. Практически оглушая. Будто тело реагирует заранее. Осязает доселе неосязаемое.

Прохожу дальше. Кресло. Большая кровать. Простыни. Подушки и…

Господи. Спазм сводит легкие.

Бросаюсь вперед. На колени. Вцепляюсь скрюченными пальцами в край простыни, сминаю в комок.

— Олег, — не дышу. — Олег.

На моем муже живого места нет. Больно смотреть. Невыносимо. Нереально. Невозможно. Физически сложно. Его лицо фиолетово-синего цвета. Чудовищные синяки покрывают кожу целиком и полностью. Шея в похожем состоянии. На одной руке наложен гипс, другая разукрашена ужасными кровоподтеками.

Кажется, его сбил грузовик. Причем несколько раз. С особо садистской жестокостью. Намеренно калеча, разламывая кости, оставляя страшные гематомы. Адские жернова сомкнулись, зажали в железных челюстях.

Я даже сглотнуть не могу.

— Олег, ты… ты меня слышишь? — бормочу сбивчиво, осторожно прикасаюсь к его ладони, переплетаю наши пальцы.

— Не… не трогай, — хрипло выдает он и отдергивает руку.

— Олег…

— Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасалась, — чеканит твердо, приподнимается на подушке, старается принять сидячее положение.

Раны старые. Наверное. Трудно определить.

Но на свежие повреждения не похоже. Да и гипс наложен, повязки, причем все новое, не окровавленное и не затертое. За ним явно ухаживают.

Только вид все равно кошмарный.

Мои глаза наполняются слезами. Понимаю, надо сдержать реакцию, сделать усилие и заткнуть истерику поглубже, не показывать шока.

Но как? Черт. Как?!

Я схожу с ума от ощущения тупой безысходности, от того, что ничем не способна помочь и ничего не сумею исправить.

— Олег, я…

— Вика, — обрывает резко. — Хватит.

Не хочет, чтобы я видела его в таком состоянии. Ничего удивительного. Мужчины боятся показать уязвимость и слабость.

— Я все слышал, — продолжает Олег. — Он позаботился об этом. Я не мог видеть. Но звука было достаточно.

— Он? — невольно переспрашиваю.

— Марат, — выплевывает. — Твой любовник.

— Я не…

— Ты орала как кошка, — окатывает презрением. — Орала его имя снова и снова.

— Что? — в горле пересыхает. — Ты о чем?

— Ну, о вашей первой ночи, — выдает ядовито. — Не притворяйся, будто успела такое забыть. Ты… ты вопила. Как животное в период течки.

Сердце не бьется. Вообще. Никак.

Родной взгляд наполнен неистовой яростью. Злобой. Кипучей, горючей, отравляющей абсолютно все вокруг.

Я не верю. Просто не верю. Отказываюсь.

— Нет, конечно, я понимал, что произойдет, если нас поймают, — говорит Олег. — Осознавал риск. Но я и не подозревал, насколько быстро ты сдашься, предашь наши чувства.

Отнимается язык. По-настоящему. Отнимается напрочь.

Ничего не способна сейчас произнести.

— Я знал, он сразу заявит свои права. Я не сомневался. Такие как он своего не упускают и долго ждать не станут, — кривится, усаживаясь на постели. — Но ты… ты могла бы хоть как-то бороться.

— Бороться? — еле шевелю губами. — С ним?

— Да! — заявляет гневно. — А ты отдалась ему так, будто только об этом и мечтала. И то, как ты кричала его имя. Снова и снова. Это явно не походило на изнасилование. Я думал, ты станешь самой трудной жертвой, а ты запрыгнула на член сама. Раздвинула ноги по его свистку. Ублюдку даже напрячься не пришлось.

Глава 31