Жестокий. В уплату долга

Проклятый вирус не оставляет меня ещё несколько дней. То в жар бросает, то в холод. И каждый раз буквально до крайности. Шамаев терпеливо сносит мои попытки укусить его или как-нибудь ранить, перехватывает мои руки, заламывает их и продолжает пихать в меня таблетки и какие-то настойки. Заливает всё это чаем и до тошноты противными бульонами. Я же стойко сношу всё, что он со мной делает, убеждая себя, что это во благо. Мне бы только поправиться от гриппа, а там… Я обязательно найду выход. Я спасусь. Больше не стану никого жалеть, буду бороться за себя и свою жизнь.

Смешно… Так себя, наверное, убеждала каждая жертва маньяка. Я почему-то уверена, что не первая у Булата. Больно спокойно он держится. Хотя чего ему бояться? Он же из мира богатых и могущественных. Замучает меня, найдёт новую. Делов-то.

Заставляю себя глотать вязкое варево в очередной раз, а глазами вонзаюсь в его лицо. Он стойко выдерживает мой убийственный взгляд, смотрит на часы.

– Ты уже нормально себя чувствуешь? Могу оставить тебя на полдня?

Я чувствую себя ещё крайне хреново, однако киваю.

– Хорошо. Бульон найдёшь на кухне, заваренный чай там же. И давай без глупостей, как в прошлый раз, ладно?

О, нееет, что ты… Я теперь умнее буду. Я теперь паинькой стану.

– Ладно, – отрываюсь от чаши с бульоном, ставлю её на тумбочку.

– Таблетки закончились, но тебе, пожалуй, хватит. Не стоит травить иммунитет химией, – продолжает рассуждать Шамаев, удаляясь от кровати к окну и застёгивая рубашку под горло. Поворачивается, снова буравит меня испытывающим взглядом. – Теперь, когда ты больше не в бреду и снова можешь здраво мыслить, я хочу кое-что прояснить.

– Я слушаю, – отвечаю спокойно, глядя в карие глаза Шамаева. А ведь изначально его взгляд меня пугал. Как же я могла довериться ему? Хотя… Чего уж теперь руки заламывать. Даже если бы я спала с ножом под подушкой, Шамаева это вряд ли остановило бы.

– Ты сейчас в тяжёлом положении. Видишь ли, мой брат рано или поздно придёт за тобой. Ты ему приглянулась, – последнюю фразу произносит с какой-то злобой. Даже дёргается верхняя губа в подобии оскала. Животное гребаное… – И защитить тебя могу только я, как ты понимаешь. Ты ведь понимаешь меня, да? – О, да, тварь. Я тебя понимаю. Киваю в подтверждение. – Так вот, у тебя нет ни родных, ни какого-либо имущества, ни даже счёта в банке. Мужика и того нет. Я не беру во внимание твоего мужа, который отдал тебя моему брату, как залог. У тебя нет ничего и никого, Злата, – сволочь и мразь, но говорит правду. У меня ничего нет. Как я до такого дожила? Как я так существовала столько лет? – Ты не сможешь сбежать, не сможешь спрятаться. Даже если я тебя отпущу, Имран не отпустит. Он не увольняет своих слуг. Он их в утиль списывает за ненадобностью. Я же в состоянии тебя защитить. И предлагаю тебе отношения. Будешь жить у меня. Потом, когда мы расстанемся, – он говорит это так, словно и правда не собирается меня здесь в стену замуровывать, – я куплю тебе жильё и снабжу деньгами. Спрячу от брата, и ты сможешь жить дальше. Спокойно и не дрожа от каждого шороха. Но до того момента ты моя девушка. Да, мы не с того начали и отмотать всё назад я не смогу. Но я предлагаю тебе начать всё сначала. Попробовать хотя бы. Ну так что? Подумаешь?

А думать тут нечего. Вообще нечего.

– Я согласна, – отвечаю без заминки.

Он удивлённо приподнимает брови, неверяще смеётся.

– Да ну?

– Ну да, – пожимаю плечами. – У меня нет другого выхода.

Он щурится, не верит. Конечно, я бы тоже не поверила. После всего, что они с его братцем творили со мной, ни одна дура не согласилась бы даже вид делать, что согласна на отношения, какими бы они ни были. А я вот соглашаюсь.

– Подвоха нет, не смотри так. Я правда согласна.

Шамаев моим ответом, как ни странно, недоволен. Он не ожидал такой лёгкой победы, и теперь его моё согласие смущает и настораживает. Я же не предпринимаю никаких попыток убедить его в своей искренности, тянусь за бульоном.

– Ладно. Отдыхай, – говорит мне задумчиво и с озабоченным видом идёт к двери.

– Хорошего дня, – бросаю ему вслед, а Булат притормаживает, чуть поворачивает голову в сторону.

– И тебе, красивая.

***

Он, конечно, не повёлся. Больно быстро она согласилась. Никаких доводов против, никаких споров. Ничего. Так не бывает.

Булат чётко осознавал, что сделал. Он вообще всегда признавал свои ошибки, хоть и не умел их исправлять. Да и как такое исправишь? Он и не пытался.

Но хорошо понимал, что она сейчас к нему чувствует. Ненависть – это самое безобидное, что сейчас терзает её изнутри. И с этим он был согласен. Ей есть за что ненавидеть и хотеть его прирезать. Но чтобы вот так, с лёгкостью согласиться на отношения… Нееет. Красивая лгала. Лгала и лелеяла месть. Разумеется, он готов и к этому.

Имран встретил его с победной ухмылкой, словно уже отомстил и теперь наслаждался своей вендеттой. Наивный. Хотя, в свете последних событий, то же самое можно сказать и о Булате. Он ведь сам позволил себе вляпаться в это. В эту девчонку, с которой теперь не знал, что делать. Дурдом какой-то.