Жестокий

33. Кучка юных красавиц в изорванных полупрозрачных одеждах, почти не прикрывающих наготу, жмется в испуге на разгромленной площади. Окружившие их викинги обмениваются нетерпеливыми замечаниями.

Харальд шагает вперед, выбирает смуглую брюнетку – полную противоположность собственному светлому скандинавскому типу – и волочет в ближайшую постройку, дверь ее сорвана.

Отчаянный девичий крик из развалюхи, где они скрылись.

Викинги ухмыляются и с ревом бросаются на женщин, таща в стороны.

На службе у Рогера Сицилийского

34. Тяжело осев по планширь, движется драккар по бескрайней лазури – черный корпус, красный парус, зеленый флаг.

Раскинувшись в вольных позах, с сытым выражением отдыхают викинги на палубе. В центре – заматеревший Харальд.

Виден берег, и драккар у берега, и над шатром – голубой флаг с черной змеей.

– Такое знамя было у Рогера… – щурится вдаль седой викинг. – Его отец, Танкред, был дружен с ярлом Ингваром…

35. Драккар Харальда табанит веслами близ берега и застывает на воде.

Воины на берегу – такие же викинги – с оружием, но без доспехов выжидательно собираются в цепь.

С драккара смотрят напряженно, находя ладонями рукояти мечей и топоров.

Из-за драккара выходит небольшая лодка с четырьмя гребцами. На носу стоит Харальд – без шлема, щита и кольчуги, но опоясанный мечом. Лодка врезается в берег.

Рослый, роскошно облаченный ярл, также с одним мечом, делает из цепи два шага навстречу Харальду, спрыгнувшему на песок.

– Я Харальд, сын Сигурда, – останавливается перед ярлом.

– Я Рогер, сын Танкреда, – лицо ярла яснеет. – Это тебя мавры называют Жестоким?

– Те, кто встречались со мной, уже никак меня не называют.

Они заключают рукопожатие.

Харальд выше и шире в плечах рослого крепкого Рогера.

36. Закат над морем. Харальд и Рогер на драккаре Рогера играют в кости на бочонке (драккар Харальда плывет рядом). Большие костяные кубики с черными точками бросаются из кожаного стаканчика. Рогер выбрасывает четыре и пять, удовлетворенно кивает и протягивает стаканчик Харальду.

– Зачем эта игра? – спрашивает тот.

– Если у меня окажется больше – ты сделаешь так, как хочу я.

– А как хочешь ты?

– Чтобы ты пошел со мной завоевывать Сицилию.

– А если больше окажется у меня?

– Тогда я сделаю так, как хочешь ты.

– Тогда выигрывать буду я, – заявляет Харальд.

Он вытряхивает кости из стаканчика на ладонь и пальцами ставит на бочонок две шестерки.

– Ты пойдешь со мной завоевывать Сицилию, – серьезно говорит он Рогеру.

Рогер хохочет и бьет его по спине.

– Глупая игра, – говорит Харальд. – Зачем играть, если все равно надо побеждать?

Ночь опускается на море.

37. Ясное утро. Флот викингов пристает к Сицилии.

Вооруженные толпы бегут от кораблей и бросаются на штурм крепостных стен.

Стрелами и копьями сбивают со стен защитников-сарацин.

Бегом тащат с кораблей штурмовые лестницы, приставляют к стенам и лезут.

Бросают зацепляющиеся за края стен стальные кошки на веревках и лезут вверх.

С разбега от кораблей бьют группы привезенными бревнами-таранами в ворота и постепенно расшибают их.

Схватки на стенах и в переходах крепости. Убитые падают с обеих сторон.

И вот падает с башни зеленый флаг с золотым полумесяцем и взвивается голубое полотнище с черной змеей.

38. На коврах и подушках в роскошном зале сидят за вином и фруктами Харальд и Рогер.

– Я герцог Сицилии, – говорит Рогер. Он хлопает в ладоши, и танцовщицы в прозрачных одеяниях танцуют перед ними под звон струн.

– Разве тебе плохо служить у меня? – продолжает разговор Рогер. – Разве у тебя мало почета? Или доля добычи не устраивает тебя?

На лице Харальда – след нескольких прошедших лет, это уже молодой мужчина в полной силе. Небольшой шрам не портит лицо воина.

Он отхлебывает вина, кусает разрезанный крест-накрест апельсин и бросает в сторону. Подходит собака, нюхает и отходит.

– Здесь нет больше настоящих дел, – говорит Харальд.

– Мой брат Роберт ждет меня со своими людьми, чтобы идти в Ломбардию, – возражает Рогер.

Харальд слегка кривит рот.

– Мы будем диктовать волю самому Папе в Риме, – искушает Рогер.

– Разве Папа – воин?.. – пренебрегает Харальд.

– Рим сказочно богат, он богаче всех городов!

– Корабли уже не вмещают мою добычу, – говорит Харальд.

– Я дам тебе новые! – хохочет Рогер.

– Я давно не был в Норвегии.

– Что ты там оставил?

– Дом, – скупо роняет Харальд.

– Для сильного и храброго везде дом, если есть меч.

– Хочу кое-кого повидать.

– Ты уже забыл, что там видел?

– Теперь у меня есть мои люди и сокровища. И я уже не мальчик.

– Кнут правит в Англии, и в Дании, и в Норвегии, и на морях. Он сильнее тебя. Он великий конунг.

– Что ж. И я буду великим конунгом.

– Ты знаешь правду. Не раньше, чем он умрет.

– Я пройду с севера, – говорит Харальд. – Через Гардарики. Через земли русов. Ярицлейв – зять конунга Швеции, ему не за что любить Кнута.

Рогер вскидывается, глаза его загораются:

– Мы завоюем всю Италию – а потом вместе с Робертом и Ярицлейвом пойдем на Константинополь! – убеждает он. – Столица греков еще богаче Рима, мы наполним корабли одним золотом!