Жестокое притяжение

А почему сам? Да по той простой причине, что, проснувшись, заметил возле себя новое лицо: уже довольно пожилого мужчину, у которого помимо замотанной бинтами головы еще и страшно раскуроченные ударом когтя губы виднелись. Бедняга спал в кресле, видимо, после обезболивающего отвара, который стоял в кружке на столе. Будить такую сиделку да просить о помощи — себя не уважать. Вот потому Торговец и решил проверить собственные силы. Естественно, предварительно осмотрев все свои недавние раны и переломы. Причем осмотрев очень тщательно.

Потом рассмотрел свое больничное одеяние в виде просторного халата-накидки, который весьма удобно надевать на бессознательного, травмированного человека. Немного смахивало на наряд привидения Каспера, но в данный момент не до позерства перед барышнями. И только потом встал на ноги. Покосился на свой сюртук, который громоздился на неком подобии громадного сундука у изголовья кровати, и понял, что еще не готов к такому подвигу, как самостоятельное одевание. Да и рыться в сундуке, отыскивая свои любимые пистолеты или парализатор из мира Ситулгайн, было бы именно сейчас нецелесообразно. Прикинул расстояние до двери и пошел.

Вначале движения давались непросто, с одышкой, с подспудным страхом упасть и больше не подняться. После того как преодолел дверь, стало легче. Но вот мысли в голове сновали не слишком приятные:

«Видимо, дела в форте совсем плохи, раз в дневное время возле меня посадили дежурить такого калеку. Надо срочно чем-то помочь местным. Спасли все-таки, да и вообще…»

Но даже краешком глаза заглядывать в межмирское пространство не тянуло. В душе сидела крепкая уверенность: в иные миры пока соваться нельзя.

В коридоре попытался понять, в какую сторону идти. Сориентировался быстро: запахом специфичного несмываемого клозета тянуло из тупика. Там долго не задержался, потому что, к собственному удивлению, заметил еще при осмотре: твердых остатков пищи в теле не было. Магический реактор переварил все!

Возвращаясь обратно, замер возле двери своей отдельной палаты и задумался на злободневную тему:

«Чем бы подкрепиться? — Совсем не к месту вспомнился советский мультик про славного Винни-Пуха, который заявился в гости к Кролику и все там слопал. — М-да! Главное — никому про того медведя на рассказывать, а то до скончания века приклеится новое прозвище. Но шутки шутками, а раненого гонять на кухню как-то не того. Да и пора прекращать питаться с ложечки, как дитя малое».

Ну и пошел в гости неспешной походкой, нисколько не стесняясь своего привиденческого наряда. Один поворот, другой — никого. Хотя из-за дверей палат порой и доносились явственные разговоры, вскрики, а то и стоны. Из чего и вывод напрашивался один: лазарет переполнен. Да и Фиала при последней кормежке рассказывала, что только лежачих, основательно травмированных воинов скопилось около пятидесяти человек. А это, при возможной эвакуации, самое неприятное.

Так и добрел до кухни, ориентируясь по запаху свежего хлеба и чего-то подгорелого. Дверь подалась с трудом, выпуская на посетителя целый букет совсем иных запахов, как приятных, так и не очень. Ну а в глаза бросилось приветливое лицо Фиалы.

— Ох, мамочка! Да ты уже ходишь? — изумилась она, рассмотрев гостя. — Никак опять проголодался? Давай сюда, вот к столу, присаживайся!

Пока Дмитрий усаживался на широкую скамью возле стоящего осторонь стола, все остальные кухарки, не в силах оторваться, таращились на него, словно на чудо несусветное. Видимо, не слишком доверяли рассказам своего шеф-повара. Но та не слишком и внимание обращала на простой в рабочее время, еще раньше поведала, что готовят они всего лишь треть от положенной дневной нормы. Зато попросила подруг отыскать, что есть покушать прямо сейчас, и дала пояснение нынешней ситуации:

— Обед недавно закончился, и все отдыхают. А нам только и осталось, что ужин приготовить, да потом на утро нечто питательное. Ведь, почитай, все ночные день-деньской отлеживаются, сил набираются.

— И как этой ночью? Все живы?

Сбоку кто-то неожиданно всхлипнул, а кухарка потемнела лицом.

— Двое не выжили. Одного ласкуна заклевала, а второго прикормыши со стены наружу столкнули, и его зерпра загрызла.

Ласкуна считалась тварью еще опасней, чем зерпра, потому что помимо когтей на своих огромных куриных лапах имела еще и длинный ласточкин клюв на длинной шее, умела взбираться по деревянным стенам и атаковать прямо с вертикального склона как магией, так и своим убийственным клювом. Благо еще, что эта гипертрофированная хищная курица встречалась в королевстве Ирцшулар крайне редко. Как оказалось, до недавнего времени.

— Этой ночью целый десяток ласкун к форту подбирался, — горевала Фиала, подвигая выздоравливающему гульдену все новые и новые порции то мяса, то корнеплодов в соусе. — Комендант получил тяжелое ранение в руку, а сам магистр Зарнар чуть левой руки после клевка не лишился! До чего твари обнаглели и страх последний потеряли. Еле этой ночью отбились.