Жестокое убийство разочарованного англичанина

Бедра колыхались, раскачивались, широкая юбка из травы с шорохом соскользнула вниз - под ней оказалась юбка поменьше, открывавшая взгляду обнаженное тело. Черноусый увидел Шона и начал продвигаться к нему. Остальные тоже придвинулись ближе, но черноусый поднял руку, останавливая их, достал из нагрудного кармана белый носовой платок, показал его Шону. Тот кивнул - черноусый, улыбаясь, пошел к нему по ряду. У него были некрасивые мелкие, редкие зубы, волевой уродливый рот. Он сел через кресло от Шона, наклонился к нему. Под нарастающие звуки гавайской гитары, лившиеся с истерзанной пластинки, упал травяной лифчик, и парень, прекратив уничтожать бутерброды, судорожно перевел дух.

- Давайте выйдем на улицу, поговорим, - предложил черноусый, слегка гнусавя. Австралиец? Южноафриканец?

- А мне здесь нравится, - сказал Шон. - Такая артистическая атмосфера.

У мулатки был огромный бюст. На лице - скука и наглость. Бедра ее ходили взад и вперед в такт музыке, как будто она хотела таким путем сбить кого-то с ног. Она сбросила и короткую юбку, повертела ее на длинном черном пальце. Лысый зритель положил голову на край сцены - лысина его блестела, словно огонь рампы, - уставился на огромную массу шоколадной плоти над ним. Влажные глаза лысого были полны печали и желания.

Парень откусил от очередного бутерброда. Занавес закрылся. Раздались жиденькие аплодисменты. Мужчины в первом ряду заерзали в креслах, завздыхали. В маленьком зале снова стало темно.

- Зачем упрямиться? - проговорил черноусый. - Вы даже не понимаете, в какую попали историю. Ваш же начальник приказал вам кончать это дело. Будьте благоразумны, и мы постараемся сделать так, что у вас не будет неприятностей из-за того, что уже случилось.

- А сейчас перед вами выступит... несравненная Ивона, прямо из веселого Парижа.

Занавес открылся, появилась красотка в черном парике и черном атласном платье с разрезом сбоку. Зазвучала песенка: "Не важно, что ты делаешь, важно - как". Девица на сцене извивалась. Мужчины в первом ряду смеялись.

- Предположим, я все брошу? - спросил Шон.

Черные усы придвинулись ближе.

- Можно ведь по-дружески договориться. Билет в какую-нибудь приятную страну, пару тысчонок. Все будет зависеть от определенных обстоятельств.

- ...важно - как"... - Девица на сцене сделала непристойный жест в сторону зала. Зрители захихикали. Потом она дернула молнию на своем блестящем платье, выскользнула из него.

- От каких же обстоятельств?

- От того, что вы уже успели натворить.

Девица принялась расстегивать лифчик. Шон услышал сзади шорох, полуобернулся. Его ударили бутылкой чуть выше правого уха. Потом еще раз. Он увидел белые груди девицы - они вдруг вздулись, достигли фантастической величины: он начал сползать вниз между ними, в нос ударил запах пота, мышей, талька, пыли. Он задыхался.

- Это наш друг, - пояснил кому-то черноусый. - Просто хватил лишнего. Сейчас отвезем его к жене. - Он подмигнул блондинке-барменше, которая видела удары бутылкой, положил на стойку пятифунтовый банкнот. Барменша запихала его за вырез платья, наклонилась куда-то под стойку. Двое молодых людей взяли Шона под руки, подняли, понесли из зала.

- Шшшшш, - шикнул на них лысый зритель, еще несколько человек оглянулись. Девица на сцене, сидя на мягком стуле, обитом выцветшим кретоном, снимала черные чулки. Оглянувшиеся было зрители снова повернулись к сцене и, затаив по инерции дыхание, смотрели, как чулки сползают по бледным дряблым ногам. Парень дожевал бутерброд с ветчиной, негромко рыгнул, покраснел.

- Раз-два, взяли! - скомандовал капитан Робертсон, подправил костяшкой пальца свои черные, блестящие, как у крота, усы, властно кивнул двум вышибалам, которые в нерешительности продолжали стоять, загораживая дорогу, у черной портьеры. Те отодвинулись. Небольшая процессия прошла мимо них, двинулась вверх в кромешной тьме к прямоугольнику пыльного вечернего света. Ноги Шона волочились, стучали по ступенькам. Тем, кто его нес, приходилось идти боком, и один чуть не упал. Он перелетел через мусорный бак во время погони и теперь прихрамывал. Высвободив руку, он со злостью сверху как молотком ударил потерявшего сознание Шона.

- Прекратить, - приказал капитан Робертсон. - Возьмите его за ноги.

Третий громила - тот, что бил Шона в гостинице "Дилижанс", - подымался по лестнице задом, прикрывая отход на случай возможных осложнений. Но ничего не произошло. Музыка на заезженной пластинке достигла апогея, кружевные трусики упали на пол, и мужчины увидели то, за что платили фунт при входе и еще пять шиллингов за то, что числились членами клуба.