Жестокое убийство разочарованного англичанина

– Я куплю тебе самую большую порцию мороженого – столько ты еще никогда не ел. Тебя как зовут?

– Уилфрид. – Но ближе не подошел. – Это вон там. – Его глаза определяли соотношение опасности и возможности получить пять шиллингов с мороженым.

Впереди, в туннеле под железной дорогой, стоял разборный барак с полукруглой крышей из рифленого железа, превращенный в кафе. Они поднялись по деревянным ступенькам, почувствовали запах жарящейся рыбы, давно съеденных блюд и липкий влажный холод. Стойка, ряды столов и скамеек, на столах бутылки с соусами. За стойкой блондинка смотрится в титан для чая, как в зеркало, пытается выдавить прыщ. Увидев Шона, улыбнулась, наклонилась вперед, демонстрируя под грязным нейлоновым халатом полную мягкую грудь. Под когда-то белым халатом был черный лифчик. Она подняла руку, чтобы поправить халат, и чуть приоткрыла вырез.

– Мороженого, – попросил Шон, надеясь, что оно будет фабричного производства, завернутое в бумагу.

Они сели за стол напротив друг друга, блондинка принесла мороженое, влажной тряпкой вытерла стол. Негритенок нервничал, ел быстро, словно боялся, что Шон не даст ему доесть. Блондинка не уходила, вытирала дальний конец стола.

– Он меня тоже угощал мороженым, – неожиданно сказал мальчишка.

Надо бы у него что-нибудь спросить, подумал Шон. Но зачем?

– Откуда ты знаешь, что он умер?

– Папа сказал. – Глаза мальчишки скользнули по официантке, по двери. Небрежно насвистывая, вошел мужчина в расстегнутой кожаной куртке, клетчатой рубашке, на узких бедрах тяжелый ремень с квадратной медной пряжкой. Он искоса взглянул на Шона и Уилфрида из-под козырька кожаной фуражки, сел за стол в глубине полутемного барака, щелкнул пальцами, подзывая блондинку.

– Так он разговаривал с твоим папой?

– Угу. – Мальчишка посмотрел через плечо на вошедшего. – Пожалуй, я пойду.

Шон передвинул ему через стол две монеты по полкроны. Чего он зря тратит время? Наверно, по привычке. Из упрямства.

– Расскажи мне, о чем они разговаривали, что этот человек хотел узнать. Расскажешь?

Мальчишка как загипнотизированный посмотрел на монеты, снова присел на скамью и прошептал:

– Может, и расскажу.

9

Брайс открыл рот как рыба и посмотрел на Рэнделла, как будто перед ним внезапно из темноты появилось чудовище.

– Но мы не смеем, – прошептал он. – Прямо так вот… может, он еще…

Рэнделл поднял узкую змеиную голову, ласково улыбнулся Брайсу:

– Может, он обо всем забудет и уйдет? Вы это хотели сказать?

Робертсон тихо сидел между ними, смотрел на свою рюмку с коньяком, которую держал меж ладонями и безостановочно вертел большими пальцами. Все вертел и вертел. Брайс поймал себя на том, что следит за движением этих широких сильных пальцев. Просто кошмарный сон какой-то! Он почувствовал, что весь покрылся холодным липким потом. Больше он не выдержит. Надо спасаться. Бежать, куда глаза глядят. Нелли они не тронут, даже если его здесь не будет; она не пропадет: ей достанутся загородный особняк, ферма, Альберт… Альберт будет о ней заботиться, будет собирать арендную плату. Посылать ему деньги. Не станут же они его преследовать, если он сохранит молчание, ничего не расскажет. Не могут же они…

Брайс вспомнил, как приподнялся передок машины, как взрывная волна ударила ему в уши. Он закрыл глаза, чтобы не видеть Рэнделла, словно таким образом он мог вычеркнуть его из своих мыслей, из своей жизни.

– Ну? – сказал Рэнделл. – Стоит ли мне напоминать, что это, во многом, к вашему же благу? Вайнинг только что рассказал нам, что именно вашу фамилию узнал Райен. И именно здесь… – Рэнделл сделал паузу, подождал, пока Брайс под его психологическим нажимом открыл глаза и позволил встретиться с ним взглядом, загипнотизировать его, – …именно здесь… – его четко очерченные брови поднялись, тонкие губы изогнулись, будто он пробовал слова на вкус, – …начался последний этап операции «Редвин». Или вы забыли об этом?

Рэнделлу доставляло огромное удовольствие мучить Брайса. Мучить вообще кого угодно. Но Брайс, такой беспомощный и одновременно богатый, держал в своих маленьких мягких неприятных ручках огромную власть и не знал, как ею пользоваться, – такого мучить все равно что создавать произведение искусства, смаковать тонкий ликер. Взять и нажать на этого маленького жадного глупца. Это все равно что надавить острым каблуком на толстую беспомощную жабу. Давить и давить, пока жабий рот не раскроется в агонии, а выпученные глаза не наполнятся влагой. Это была одна из причин, в силу которых он организовал срочную встречу на квартире. Две другие – Бабетта и вопрос полезности или бесполезности Брайса. В будущем. Слегка скривив губы, Рэнделл подумал: интересно, как будет выглядеть Брайс, когда наконец узнает, зачем он нужен им вместе со своей отвратительной и убогой организацией. С таким же нетерпением он дожидался той минуты, когда будет объяснять Брайсу, что такое Хрустальная ночь, и когда отнимет у него Бабетту.