Жестокость

— Хорошо, что напомнила. Надо им тоже показать, а то станут делать пи-пи в кухонный шкаф.

— Но они же вроде бы не такие… —произнесла женщина. Чувствовалось, что к ней снова возвращается тревожное чувство.

— Через секунду сама увидишь. Нет, мне и в самом деле кажется, это как раз то, что надо.

И через секунду Мюриэл действительно их увидела. Между пришедшими мужчиной и женщиной было какое-то забавное сходство, что бросалось в глаза, даже когда они стояли со стаканами в руках по обеим сторонам камина. Они стояли и тихо разговаривали, словно обращаясь к огню, а потом разом улыбнулись и шагнули вперед. Мужчина протянул руку, и Мюриэл ощутила странное, хотя и нельзя сказать, чтобы неприятное прикосновение его пальцев. Получалось, что ее как бы приглашали в ее же собственную гостиную. Возможно, из-за некоторого сходства во внешности с Селвином мужчина показался ей симпатичным. Рука у него была сухой и теплой. По его взгляду она поняла, что тоже смотрится отлично.

— Добрый вечер, миссис Чивли, — проговорил мужчина. — В этом месяце вы у нас — самая симпатичная мама.

— Спасибо! И много у вас было мам в этом месяце?

— Достаточно, чтобы делать подобные выводы. Мам в наше время хватает.

— Как и вам работы? Кстати, где вы живете?

— На телефоне. — Это ответила уже женщина. — По нынешним временам это наше постоянное место жительства, правда, дорогой?

Голос у нее был густой, сочный, прямо сироп, в котором плавало взаимное согласие. Мюриэл показалось, что для такого занятия, как сидение с чужими детьми, она слишком нарядно оделась, однако по выражению лица Селвина поняла, что тот счел бы подобное замечание по меньшей мере глупым. Ей даже стало немного неловко от его явно очарованного взгляда.

— Пока мы не поженились, — коротко проговорила Мюриэл, — я тоже так думала. Какое счастье, что наконец-то оторвалась от этой священной детали внутреннего убранства.

— Нет-нет, вы не беспокойтесь, миссис Чивли, мы весь вечер будем находиться рядом с этой священной деталью, а потому звоните нам когда захотите. Некоторые родители, бывает, не вполне доверяют нам, но ничего, мы привыкли.

От Мюриэл не ускользнула ироническая нотка в голосе женщины.

— Мы не из таких, — сказал Селвин. — Раз выходим из дома, значит, выходим.

Низкий, обволакивающий голос мужчины был странно приятен:

— Именно этого бы нам и хотелось.

Селвин чуть ли не зависал над женщиной.

— Мне бы хотелось, чтобы вы чувствовали себя как дома.

— Время так быстро пролетит, — кивнула женщина, — а нам предстоит столько дел.

Оба посмотрели в сторону стоявшего в углу комнаты чемодана.

— Куда бы мы ни поехали, всюду таскаем с собой свои принадлежности, — пояснил мужчина. — Знаете, чтобы чувствовать себя свободнее. Ваш чудесный дом нас полностью устраивает. Как говорится, сверху донизу.

— До самого подвала, надеюсь! — воскликнул Севлин.

— А кстати, чем вы обычно занимаетесь? — поинтересовалась Мюриэл и почувствовала, как от толчка локтем Селвина виски чуть выплеснулось через край стакана.

— Подправляем, увязываем, смешиваем и указываем — в общем, что-то в этом роде, — сказал мужчина. — Мы не признаем в нашей работе никаких компромиссов. Эти последние минуты перед уходом родителей лично мне представляются самыми пикантными. Они создают у меня ощущение некоторой беззаботности, особенно по контрасту с тем, что за этим последует.

— Приходите как-нибудь в свободный вечер, — пробормотал Севлин, по-прежнему не сводя идиотского взгляда с женщины. — Пожалуй, мы и сами сможем тогда неплохо смешаться!

— Уж мы-то такой возможности никогда не упустим, — проговорила женщина и, поворачиваясь к мужчине, добавила: — Какой он милый, ты не находишь?

Селвин не стал дожидаться его ответа.

— Давайте я, по крайней мере, покажу, как управляться с нашим стереоагрегатом. Знаете, так расслабляешься, когда слушаешь его, правда, Мю? В этих вопросах она — моя муза; сама подбирала пластинки. Все что угодно, кроме поп-музыки, поэтому я называю ее набор мю-юзыкой.

— Ты побриться не хочешь? — спросила Мюриэл.

Пока он отсутствовал, она привела детей. Ей хотелось вкратце рассказать няням про их индивидуальные особенности и предостеречь насчет кое-каких маленьких детских шалостей, однако с возвращением Селвина с этой мыслью пришлось расстаться. Кроме того, она как-то вообще не решалась инструктировать эту уверенную в себе, явно решительную женщину, да и не хотелось разыгрывать из себя эдакую курицу — наседку, тем более перед таким очаровательным, представительным мужчиной.

— Вот, подрастут немного, и я снова пойду работать, — сказала она, обращаясь к мужчине, предварительно плотно притворив дверь спальни.

— Очаровательные дети, — произнес мужчина с неподдельным энтузиазмом в голосе, — сами по себе достижение. Когда снова пойдете работать, обязательно вспоминайте их именно такими, какими видите сейчас, — красивыми и здоровыми!

Женщина лишь добавила:

— Я люблю работать с такими детьми. Что хочешь, то и делай с ними.

— Ой, куда там! — рассмеялась Мюриэл.