Жезл маршала. Василевский

   — Тебя, Саша, не лечить надо было, а отправить на гауптвахту!

   — За что? — посерьёзнел Василевский.

   — За то, что без моего ведома наехал на вражью мину!

Все захохотали, а генерал армии Антонов даже прослезился от смеха.

Сейчас они сидели за столом, а Сталин, раскуривая трубку, произносил:

   — Операция «Багратион» — дело серьёзное, и надо обсудить её в деталях, вплоть до того, сколько и какого вооружения поставить фронтам, я уже не говорю о боеприпасах и горючем для танков и самолётов. И на глазок прошу не прикидывать, тут всё должно быть точно! С кого начнём?

   — Как обычно, с начальника Генштаба! — подал голос маршал Жуков.

   — Не возражаю. Вам слово, товарищ Василевский...

Начальник Генштаба коротко изложил план по операции «Багратион». Что лежало в его основе? Сосредоточение максим у ма сил и средств в первом оперативном эшелоне наступающих фронтов и одновременный прорыв обороны врага на шести участках. Цель этого прорыва — расчленить немецкие войска и уничтожить их по частям. Особое значение Генштаб придавал разгрому наиболее сильных группировок врага, оборонявших города Витебск и Бобруйск, так как это обеспечивало стремительное наступление крупных сил 1-го и 3-го Белорусских фронтов по сходящимся направлениям на столицу Белоруссии Минск.

Затем план был обсуждён. У Сталина особых претензий он не вызвал, ранее его одобрил и поддержал маршал Жуков.

   — По «Багратиону» картина для всех нас ясна, — подчеркнул Сталин. — Теперь надо вызвать в Ставку командующих фронтами Баграмяна, Черняховского и Рокоссовского. Это сделает Генштаб. Ознакомим их с планом, послушаем их соображения и, если потребуется, внесём коррективы. Нет возражений? Тогда снова соберёмся дня через три. А вы, товарищи Жуков и Василевский, побывайте на фронтах, используйте это время для дела...

Утром 4 июня Василевский вылетел на 3-й Белорусский фронт. В штабе, который располагался в лесу неподалёку от города Красное Смоленской области, его встретил генерал Черняховский. Он улыбался, глаза его поблескивали.

   — Что, скоро ударим по фрицам? — спросил он Александра Михайловича, крепко пожимая ему руку.

   — Ударим, Иван Данилович! — Василевский тоже улыбнулся.

Он прошёл на пункт управления, который обеспечивал ему постоянную и надёжную связь, в том числе и по радио, со Ставкой, командующими всеми фронтами и армиями. Через час-полтора прибыли заместитель командующего артиллерией Красной Армии генерал Чистяков и заместитель командующего ВВС маршал авиации Фалалеев, которые во время операции должны были координировать действия артиллерии и авиации. Оба доложили о своём прибытии Василевскому. Фалалеев сообщил Александру Михайловичу приятную новость: Ставка выделила в его распоряжение дополнительно триста пятьдесят тяжёлых самолётов!

   — Ты бы с этого и начинал, Фёдор Яковлевич, — одобрительно произнёс Василевский. — Ну что, все собрались? — окинул он сидевших весёлым взглядом. — Тогда послушаем информацию командующего 3-м Белорусским фронтом генерала Черняховского. Расскажи нам, Иван Данилович, как ты подготовил войска к сражению, только коротко и самое главное, — добавил маршал. — Приглашай сюда своего начальника штаба, командующих родами войск.

Представитель Ставки уже не раз бывал в войсках Черняховского, и тот ближе узнал его; подкупало в Василевском его умение быстро найти слабое место в войсках фронта, предложить командующему принять такие меры, которые существенно повышали бы боеготовность армий и дивизий. И, может быть, поэтому Иван Данилович был доверчив к Александру Михайловичу, говорил ему обо всём, что особенно волновало. Вот и в этот раз Василевский неторопливо, но тщательно провёл проверку в войсках, и ему стало ясно, что командование фронта и штабы всех степеней осуществляют подготовку к операции в установленные сроки. «Итак, — размышлял про себя Александр Михайлович, — у Черняховского мне больше делать нечего, надо поспешить с проверкой на 1-й Прибалтийский фронт. Наверное, генерал армии Баграмян тоже многое успел сделать, и всё же нужно взглянуть своим глазом».

   — Иван Данилович, у тебя всё идёт как надо, — сказал Черняховскому Василевский. — Не забывай фланги, смотри за ними в два ока, но главное — не ослабляй их, иначе враг сразу этим воспользуется. Так уже не раз бывало на фронте.

   — Учту, товарищ маршал. — В карих глазах генерала загорелись искорки. — Что меня волнует, так это боеприпасы, их-то фронт ещё не получил!

   — Знаю, Иван Данилович. — Василевский надел шинель. — Вчера я звонил в Генштаб своему заместителю генералу армии Антонову, он заверил, что эшелон уже в пути, так что на днях будет тебе боезапас и всё остальное.

Генерал армии Баграмян был на своём КП, и когда увидел «Виллис» с начальником Генштаба, обрадовался. Его 1-й Прибалтийский фронт был готов к операции, но если представитель Ставки подскажет что-то дельное, почему бы это не принять на вооружение?

Едва Василевский вышел из машины, Баграмян молодцевато подскочил к нему и совсем не по-уставному воскликнул: