Жезл маршала. Василевский

Нарком ВМФ адмирал Кузнецов прибыть на Дальний Восток совместно с маршалом Василевским, к сожалению, не мог, так как вместе с начальником Генштаба генералом армии Антоновым был на Потсдамской конференции — так распорядился Сталин. Прилетел он в Читу позже и сразу же с головой окунулся в работу. Василевский сказал ему, что у него была встреча с адмиралом Юмашевым и командующим Амурской военной флотилией контр-адмиралом Антоновым, оба заверили его в том, что моряки-тихоокеанцы будут сражаться с врагом так, как это делали моряки-черноморцы, балтийцы и североморцы.

   — Вас, Николай Герасимович, я прошу обратить внимание на высадку морских десантов, — подчеркнул главком, — переброску армейских частей в три японских порта — Юки, Раскин и Сейсин. Юмашев говорил, что наиболее укреплён порт Сейсин.

   — Верно, там есть береговая оборона, большой гарнизон — до четырёх тысяч солдат и офицеров, — подтвердил Кузнецов. — Но для моряков это не проблема. Морские десанты мы высадим внезапно, и самураи не смогут оказать нам сопротивления...

Они ещё долго беседовали. Потом Василевский пригласил Кузнецова попить чайку.

   — С удовольствием! — Он сел к столу, где на подносе уже дымился чай.

   — Кто из наших был на Потсдамской конференции? — поинтересовался Василевский. — Как вёл себя Сталин?

   — Мы с Антоновым добрались в Берлин на самолёте. А через два дня, шестнадцатого июля, в Берлин спецпоездом прибыли Сталин и Молотов. Маршал Жуков, Антонов, Вышинский и я встречали их на вокзале. Что сказать о конференции? Прошла она успешно. Черчилль, правда, отколол номер. Мы предложили поровну разделить немецкий трофейный флот, но Черчилль вдруг заявил, что Россия — страна континентальная и нечего ей лезть в морские державы. Сталин дал ему отпор, сказав, что «у России тоже будет океанский флот».

   — Сталин — умница, он далеко видит вперёд, — повёл плечами Василевский. — Ну, а с Черчиллем у него особые отношения. Он считал и считает его ярым врагом Советского Союза. Этот ястреб ещё себя покажет!..

Поздно вечером адмирал Кузнецов убыл во Владивосток...

Вспомнив эту недавнюю встречу, Василевский связался с наркомом по радио, и на вопрос, как действует флот, Кузнецов бодро ответил:

   — Моряки сражаются героически!

   — Николай Герасимович, почему до сих пор адмирал Юмашев не прислал своего представителя в штаб к маршалу Мерецкову? — охладил его пыл главком. — Как теперь он будет координировать действия 1-го Дальневосточного фронта с военными моряками?

   — Промашка! — Голос у Кузнецова сник, стал тихим, как шелест листьев. — Я сейчас разберусь...

   — К утру чтобы ваш представитель был, Николай Герасимович! — распорядился Василевский. — И ещё просьба. Для воздушных десантов в большие японские города нужна и ваша морская пехота. Согласуйте этот вопрос с генералом армии Пуркаевым. Я-то сам видел, как дралась морская пехота под Москвой и Сталинградом. Без этих ребят пехоте будет тяжело.

   — Есть. Будет сделано! — глухо отозвался Кузнецов.

   — Что у нас на фронтах, Семён Павлович? — Василевский только что вернулся из войск 1-й Краснознаменной армии генерала Белобородова. — Нанёс на карту обстановку на сегодня?

   — Она готова и лежит у вас на столе.

   — Как сражается армия Чойбалсана? Что-то о ней ты не говоришь.

   — Час назад я говорил с маршалом Малиновским, — пояснил начальник штаба Иванов. — Монголами он доволен, они сражаются не хуже наших ребят. Армия Чойбалсана наносит удар от Сайн-Шанда в пустыне Гоби, там держит оборону князь де Вана, и бить там япошек нелегко.

Василевский вышел во двор. Вдохнул свежий, пахнувший елью и сосной воздух. День клонился к вечеру. Тайга, казалось, медленно засыпала. Стояла зыбкая тишина. А там, за сотни километров, громыхали орудия, наши самолёты бомбили японские позиции. «Ямада почему-то не даёт о себе знать», — невесело подумал Василевский. И вдруг он услышал громкий голос генерала Иванова:

   — Депеша от Ямады!

   — «Главнокомандующему советскими войсками на Дальнем Востоке. Я отдал приказ японским войскам, — читал Василевский вслух, — немедленно прекратить военные действия и сдать оружие советским войскам. Ямада, командующий Квантунской армией». Коротко и ясно, — весело обронил он.

На столе главкома задребезжал телефон. Маршал Мерецков сообщил, что в расположение войск фронта в семь вечера с японского самолёта сбросили два вымпела с обращением штаба Квантунской армии. Он просит прекратить боевые действия.

   — Я не верю японцам, товарищ Первый, — слышался в трубке далёкий голос Мерецкова. — Брешут они, гады, насчёт прекращения огня. Кое-где самураи атакуют нас. Вы бы послали Ямаде депешу: мол, ваши краплёные карты биты, господин бритоголовый генерал, не пора ли поднять лапки кверху?

   — Кирилл Афанасьевич, ты угадал мои мысли, — добродушно отозвался главком. — Я сейчас это сделаю. А пока удары по врагу не прекращать! — Василевский окликнул генерала Иванова: — Семён Павлович, бери бумагу и карандаш, я буду диктовать радиограмму Ямаде!