Жезл маршала. Василевский

   — Ты это сделала ради меня? — Оскар затаил дыхание и, прижав трубку к уху плотнее, нетерпеливо ждал, что она ответит. Теперь он понял, почему Даша тихо говорила с ним по телефону: малышка спит и она боялась разбудить её.

   — И ради тебя, и ей стало лучше — нет температуры. Так что приходи завтра утром и увидишь её.

Оскару вдруг захотелось сейчас приехать к Даше. Но когда он сказал ей об этом, она запротестовала:

   — Боже упаси тебе добираться ко мне в такой поздний час — уже половина первого ночи. Где ты возьмёшь такси? Нет, лучше отдыхай. Спокойной ночи. — И она положила трубку.

Теперь уже Оскар никак не мог уснуть. Он оделся и вышел. У соседнего подъезда стояла чёрная «эмка». Из неё вышла женщина с ребёнком, расплатилась с таксистом и, подхватив чемодан, шагнула в темноту. Оскар подошёл к машине.

   — Отвези меня в Сокольники, — попросил он водителя.

   — Я закончил ночную смену и еду в гараж.

   — Сделай, друг! Я хорошо тебе заплачу.

   — Ладно, садись. Батя у меня военный, и ты вроде такой же, — пробурчал шофёр.

Дорога была свободна, и Оскар быстро добрался до заветного кирпичного дома. Даша открыла ему, и он вошёл в прихожую, разделся.

   — Всё-таки приехал... — прошептала она, потом поцеловала. — Только не шуми, а то Машу разбудишь...

Утром Оскар проснулся от чьего-то прикосновения. Открыл глаза и увидел... Машу! Она пальчиками щипала его за нос и улыбалась, её голубые глазки искрились. Он встал, взял её на руки.

   — А где наша мама?

   — На кухне кашку варит. А ты будешь со мной кашку есть?

   — Если угостишь, то буду! — Он прижал её к себе и поцеловал. — Ух ты, моя красавица! Что, горлышко уже не болит?

   — Чуть-чуть болит, но мама дала мне попить тёплого молока, и всё прошло. А ты где так долго был, папка?

   — На войне был... — Глядя на дочурку, Оскар в душе упрекнул себя за то, что редко приходил к Даше. Тогда и мысль не приходила ему в голову, что Даша носит в себе его дочь, и даже когда она родилась, о чём ему сказала жена, он легко, без восторга поздравил Дашу с рождением малышки. И сделал это по телефону. Он полагал, что у Даши появился наконец-то ухажёр, и ему не хотелось с ним соперничать. А когда однажды он увидел её во дворе с коляской, в которой находился ребёнок, то спросил:

   — Кто её отец?

   — Ты ревнуешь?

   — Что ты, голубка, я не из слабаков! А если я хорошо тебя попрошу, скажешь?

   — Я подумаю... А ты приходи ко мне, ладно?

Но Оскар не пришёл. «У неё кто-то есть, и я не вправе состязаться с её избранником. Ноги моей больше не будет в её квартире!»

И он держал своё слово, пока Даша не родила.

Как-то он торопился в редакцию и у магазина увидел Дашу. Она стояла в очереди за молоком. Он подошёл, тронул её за плечо:

   — Привет, Даша-царица. Что ты тут делаешь?

Она улыбнулась, глаза её заискрились.

   — Молока надо, а здесь такая очередь!

   — А на кого ты оставила Машу?

   — За ней приглядывает Юлия Марковна. — Она посмотрела ему в лицо. — Ты-то как поживаешь? Почему не заходишь к нам?

   — У тебя ведь кто-то есть...

   — Ну и что? — усмехнулась она. — Ты же мой давний друг? Я жду тебя...

Но Оскар не пришёл.

«Дурень же я, она-то ждала меня», — подумал он сейчас.

В комнату вошла Даша.

   — Машуня, ты что папку нашего разбудила? — Она развела руками.

   — Я ущипнула его за носик, и он открыл глазки! — засмеялась девочка.

   — Садись ешь кашку, и ты, Оскар, тоже завтракай.

Он сказал, что сходит в редакцию, возьмёт у шефа разрешение отлучиться на день, они пойдут в загс и распишутся.

   — Ты не раздумала взять меня в мужья?

   — Что ты такое говоришь? — Даша прижалась к нему. — Да я с тобой хоть на край света...

Василевский вызвал военного комиссара Оперативного управления Генштаба генерала Рыжкова и велел ему взять с собой ещё двоих работников.

   — Поедем в штаб Калининского фронта, — сказал Александр Михайлович. — Знаете, где он находится? В деревне Большое Кушало, что неподалёку от города Калинина.

   — Вы, наверное, там бывали, а я нет, — признался генерал.

   — В этой деревне, Пётр Аркадьевич, я служил с тысяча девятьсот тридцать пятого года, когда был командиром 142-го стрелкового полка. — Василевский посмотрел на часы. — Да, времени у нас в обрез, так что через пять—десять минут всем в мою машину, она у подъезда. Иметь при себе автоматы и пистолеты.

Добрались в штаб фронта быстро, хотя дважды машина буксовала в снежных сугробах, пришлось толкать её, пока не выбрались на твёрдый грунт. В штабе фронта Василевского встретил генерал Конев. Был он в полевой форме — не сразу разглядишь в нём командующего фронтом.

   — Рад гостям! — весело произнёс он, здороваясь. — Да чего же, ребятки, мне не позвонили? Я даже чаю не успел попить...

«Ну и генерал, никакого уважения к старшим! — сердито подумал Рыжков. — Неужели Александр Михайлович проглотит эту пилюлю?»

   — Товарищ Конев, прошу не забываться! — сурово изрёк Василевский. — К вам прибыл не сват и не кум, а временно исполняющий обязанности начальника Генштаба! И прибыл к вам по личному распоряжению Верховного Главнокомандующего!

Конев покраснел, принял стойку «смирно», вытянув руки по швам:

   — Прошу меня извинить, товарищ генерал-лейтенант. Я слушаю вас!