Жги, детка!

В одно из мгновений этой длинной речи взгляд тренера остановился на мне. Возможно, конечно, что это показалось. Все же разглядеть мою физиономию за тонированными стеклами нужно было умудриться. Только спустя пару секунд Семеныч снова уткнулся взглядом в мое авто.

Первая мысль, которая пришла в голову: "Неужели сдаст?" Учитывая, с какой легкостью тренер перепоручил мне мальчишек, такое развитие событий вполне могло иметь место. Мысленно подготовившись, что следующий раз в машину уткнется не взгляд, а указательный палец тренера, я толкнул дверь.

В следующий момент головы родителей должны были повернуться в мою сторону. "Давайте, господа, можно нападать", - подготовился я, но Семеныч вдруг громче прежнего завел шарманку про "подождите" и... - тут я не поверил своим глазам - кивнул куда-то в сторону. Кивнул мне!

Какой-нибудь футболист, возможно, и воспринял бы этот жест, как попытку перекинуть выбившуюся из прически прядь - один взмах, и все девчонки без дыхания. Но Степаныч был хоккеистом. Немолодым, но закаленным хоккеюгой, а на хоккейной площадке такой кивок мог иметь только одно значение. Никакого позерства, только результат, и ничего больше - Степаныч четко указывал направление подачи.

Привыкший действовать мгновенно, тратить время на анализ я не стал. Кивок указывал вправо - значит, и двигаться нужно туда. Увлеченные рассказом тренера о "бесценном и многоопытном форварде "Северных волков" родители даже головы не повернули в сторону совсем не маленького меня с огромной сумкой на плече.

Они как слушали Степаныча, так и продолжили слушать. А я тем временем свободно проскользнул к открытому нараспашку окну на первом этаже и, словно целыми днями только этим и занимался, перекинул сумку через высокий подоконник.

Операцию по перемещению себя за стену арены получилось произвести так быстро, что я даже не заметил находящегося в нескольких метрах от окна запасного входа. Спешка и задуренная с самого утра голова совершенно сбили меня с толку.

 На момент перемещения собственной тушки через подоконник я думал лишь об очередном опоздании на тренировку, но, стоило оказаться внутри... Если бы и хотел, я не смог бы так удачно промахнуться с входом.

- Ааа!

- Что ты здесь делаешь?

Сомневаюсь, чтобы Степаныч, помогая мне, намекал на женскую раздевалку. Не успел я осмотреться, как девушки завопили во все горло.

- Пошел вон отсюда!

- Ой-ей!

- Караул!

Кто выбегал, кто хватался за полотенца, кто их быстренько ронял. Поднялась настоящая паника. Обнаженные изгибы мелькали то тут, то там: груди всех размеров, интимные стрижки всех моделей. Концентрация женских прелестей зашкаливала. Но, как ни странно, в этой сумасшедшей, мешающей думать любому нормальному мужику атмосфере на меня внезапно снизошло решение трудной утренней проблемы.

Озарило, как Архимеда в ванной. Прозрение было таким ярким, что я чуть не растянулся на мокром полу. Четко, словно приказ, и ясно, словно окончательный диагноз, в голове прозвучало: «Нужно уйти в загул!», и волнительно качнувшаяся в паре метров от меня грудь, будто кивнула: «Да».

Какой-нибудь футболист, возможно, и воспринял бы этот жест, как попытку перекинуть выбившуюся из прически прядь - один взмах, и все девчонки без дыхания. Но Степаныч был хоккеистом. Немолодым, но закаленным хоккеюгой, а на хоккейной площадке такой кивок мог иметь только одно значение. Никакого позерства, только результат, и ничего больше - Степаныч четко указывал направление подачи.

Привыкший действовать мгновенно, тратить время на анализ я не стал. Кивок указывал вправо - значит, и двигаться нужно туда. Увлеченные рассказом тренера о "бесценном и многоопытном форварде "Северных волков" родители даже головы не повернули в сторону совсем не маленького меня с огромной сумкой на плече.

Они как слушали Степаныча, так и продолжили слушать. А я тем временем свободно проскользнул к открытому нараспашку окну на первом этаже и, словно целыми днями только этим и занимался, перекинул сумку через высокий подоконник.

Операцию по перемещению себя за стену арены получилось произвести так быстро, что я даже не заметил находящегося в нескольких метрах от окна запасного входа. Спешка и задуренная с самого утра голова совершенно сбили меня с толку.

 На момент перемещения собственной тушки через подоконник я думал лишь об очередном опоздании на тренировку, но, стоило оказаться внутри... Если бы и хотел, я не смог бы так удачно промахнуться с входом.

- Ааа!

- Что ты здесь делаешь?

Сомневаюсь, чтобы Степаныч, помогая мне, намекал на женскую раздевалку. Не успел я осмотреться, как девушки завопили во все горло.

- Пошел вон отсюда!

- Ой-ей!

- Караул!

Кто выбегал, кто хватался за полотенца, кто их быстренько ронял. Поднялась настоящая паника. Обнаженные изгибы мелькали то тут, то там: груди всех размеров, интимные стрижки всех моделей. Концентрация женских прелестей зашкаливала. Но, как ни странно, в этой сумасшедшей, мешающей думать любому нормальному мужику атмосфере на меня внезапно снизошло решение трудной утренней проблемы.