Жгучая ложь

Мне оставалось только развести руками. Ладно, до поры обойдусь и платьем.

Мы направлялись к замку Ругна, но не тем путем, которым пришли. У меня не было ни малейшего желания соваться в тарасков лабиринт и мы двинулись на восток вдоль края Провала, рассчитывая свернуть к югу после того, как минуем горную гряду. По правде сказать, мы еле-еле плелись. Я шел пешком, и мне приходилось следить_ и за Панихидой, и за окрестностями. Путешествие по Ксанфу редко напоминает пикник и менее всего походило на таковой сейчас. Мои каменные ступни погружались в землю, словно тяжеленный лапы огра. Переставлять я их кое-как переставлял, но особой прыти от меня ждать не приходилось.

Довольно долго Панихида ехала молча, обиженно надувшись, но в конце концов ей стало скучно, и она разговорилась.

– Слушай, варвар, – сказала она с таким видом, словно хотела спросить о чем-то заурядном и несущественном, – как тебе удалось очухаться после того, как ты выдул целый жбан отборного яду, да еще и навернулся в пропасть?

Можно подумать, я сам туда навернулся. У меня не было намерения предоставлять ей возможность убить меня еще раз, а потому я не видел причины скрывать от нее правду. Панихида выслушала меня внимательно.

– Стало быть, ты не можешь умереть, – задумчиво промолвила она, когда я закончил.

– Еще как могу. Просто...

– Поняла-поняла. Умереть-то ты умрешь, но мертвым не останешься.

– Во всяком случае до сих пор все случалось именно так.

Она снова говорила вполне дружелюбно, но это не внушало мне доверия. До сих пор мне приходилось иметь дело с женщинами любящими, ласковыми и добросердечными – ни одной из них и в голову не приходило меня убивать. А эта коварная лисица скорее всего пыталась выведать способ покончить со мной раз и навсегда. Я не мог верить ей, хотя и хотелось.

– А вот демоны, те вовсе не умирают, – ни с того ни с сего промолвила она.

– Так они и не живут.

– Очень даже живут, просто это другая форма жизни. Но у них есть желания, чувства и интересы – как и у людей. Злые чувства, злые желания. Они не знают, что такое совесть, дружба или, скажем, любовь.

– А варвары знают? – спросила она с легким раздражением.

– Конечно. Это естественные чувства, а все естественное близко варварам в силу их близости к природе.

– У тебя есть друзья?

– Пука мой друг.

– Конь-призрак, – рассмеялась Панихида.

Пука раздраженно прижал уши к голове и едва не взбрыкнул, но сдержался ради меня. Кажется, он был не в восторге от женщин вообще, а от Панихиды в особенности.

– Как я уже говорил, мы, варвары, близки к природе и ко всему живому. Пука – прекрасное животное, и я горжусь тем, что могу называть его своим другом.

Пуковы уши покрыты шерстью, но клянусь, в этот момент они покраснели.

– А как насчет любви?

– Как-как... Я люблю своего отца, и мать, и...

– Остолоп! – Она закатила глаза. – Я имею в виду любовь между мужчиной и женщиной. Ты хоть когда-нибудь любил женщину по-настоящему? Или просто получал удовольствие до шел себе дальше своей дорогой?

Я задумался. Элис была красива и очень мне нравилась, но мог ли я, не кривя душой, сказать, что действительно любил ее? Кабы любил, наверное, не бросил бы. Что же до истории с Колокольчик, то это было просто чудесное приключение. Мы с ней обменялись услугами, не более того.

Варварское прямодушие вынудило меня признать, что насчет любви – этого сорта любви – Панихида, пожалуй, права.

– Ага! – торжествующе воскликнула она. – Стало быть, ты ничем не отличаешься от демона.

– Глупости! – возразил я. – Демон не может любить, а я очень даже могу.

– Можешь – не можешь, какая разница, если ты этого не делаешь? Никакой!

– Послушай, ты ведь прекрасно знаешь, что это не так. И что я никакой не демон. К чему ты вообще клонишь?

– Скажите на милость, он не демон! Сцапал ни в чем не повинную девушку и против ее воли тащит в замок, который при ее появлении развалится. Это что, по-людски?

Признаться, мне не очень хотелось обсуждать эту щекотливую тему.

– Я дал слово, а слово надо держать. Варвары всегда выполняют свои обещания.

– Даже если это неправильно, нечетно и... гадко?

Только сейчас я сообразил, что Панихида задумала меня отговорить. К счастью, воздействие К.И. еще не полностью сошло на нет, несмотря на встряску и песок в голове, так что я быстро нашелся с ответом:

– Тебе ли толковать о том, что правильно и честно? Разве не ты дважды убила меня самым коварным манером?

– Но я же извинилась, – фыркнула она, – мне было жаль. Не нравилось мне это делать, но пришлось.

– Вот и мне не нравится, – отозвался я, – но приходится.

– Туше! – пробормотала она. Или что-то в этом роде. В Ксанфе, в отличие от Обыкновении, в ходу только один человеческий язык, но в нем столько слов, что все не упомнишь.

Некоторое время Панихида молчала, но это продолжалось недолго.

– Тебя мама с папой воспитывали по-человечески?

– Конечно. Я получил прекрасное варварское воспитание. А когда вырос, отправился на поиски приключений.

– А, так вот чем ты сейчас занимаешься.

– Точно. Сражаться с чудовищами и противостоять злой магии – это ли не приключение?