Постепенно скукоженные мужские гормоны расправили плечи и потребовали «продолжения банкета». Первым побуждением друзей и подруг было решение воспитать достойного в своём коллективе. Но по зрелом размышлении народ пришёл к выводу, что дружба дороже любви, и решил искать партнёра на стороне.
Жертва подвернулась незамедлительно. Ею оказалась хорошенькая восемнадцатилетняя девушка с высокими стандартами, стройными кондициями и пытливыми глазами. Когда её впервые пригласили играть в «дурака», она даже представить себе не могла, какого «пляжного подкидного» уготовили ей эти приличные люди с интеллигентными лицами и обгоревшими спинами.
В тот момент мне было двадцать пять лет. Путём несложных арифметических действий вы можете подсчитать, что разница в возрасте между мной и избранницей коллектива составляла семь лет.
И если это не составит вам труда, я просил бы вас эту разницу запомнить.
Гормональная атака началась, как говаривал мой знакомый Миша Плинтус, с «выгула реципиентки».
Здесь я вынужден сделать небольшую паузу с тем, чтобы нагло и самонадеянно, буквально в течение нескольких секунд, обобщить и схематизировать многовековой опыт общения мужчин и женщин.
Итак, схема эта являет собою спираль. Внешние её витки, расширяющиеся и уходящие в бесконечный макрокосмос, символизируют, соответственно, космическое зарождение полов, первые сексуальные фантазии, мечты, первые прикосновения и первые поцелуи.
Средние витки спирали более конкретны. На них мужчины знакомятся с женщинами и распускают перед ними хвосты. Они выгуливают реципиенток по аллеям, усыпанным осенними листьями, водят их в театры, в модные кафе и к друзьям, живущим без родителей.
В эти периоды мужчины бывают исключительно порядочны, романтичны и даже остроумны.
Наконец, на самых маленьких витках спирали стоит очень конкретная кровать где-нибудь в общежитии, у друга, или под звёздами в подъезде. И вот здесь происходит то, ради чего мы всю жизнь ходим кругами, извините, спиралями. И это «то, ради чего» уходит в бесконечно маленький, я бы даже сказал, жалкий микрокосмос. И кончается, и растворяется в нём поутру одним и тем же вопросом:
— А был ли мальчик?
Я позволю себе продолжить повествование со средних витков. Начались они на берегу моря, затем плавно перешли на улицы, затем в летний кинотеатр и сузились до скамейки во дворе дома, в котором моя знакомая снимала койку пополам с подружкой. На берегу моря она говорила о поэзии, на улицах — о музыке, в кинотеатре — о любви, на скамейке она молчала.
Она молчала так выразительно, что я понял, что буду последним ничтожеством, если не поцелую её. И поцеловал. Она ответила так рьяно, что я открыл глаза, чего раньше никогда не случалось в такие мгновения. Когда поцелуй исчерпался, она мягко отстранилась и, держа меня за руку, прошептала:
— Прости, я не могу преодолеть возрастной барьер…
Первые несколько мгновений до меня доходил смысл сказанного.
В течение нескольких следующих я перебрал все имеющиеся у меня в наличии признаки старения, как-то: отсутствие девственности, наличие в глубинах рта нескольких пломб и зарождающуюся в глубинах шевелюры лысину.
В этих размышлениях меня застал второй её поцелуй, во время которого я почувствовал, что она пытается преодолеть возрастной барьер изо всех сил.
У меня немного отлегло от сердца, и я опять забылся.
Я продолжал ещё тянуть к ней губы, как телёнок к вымени коровы, но она снова отстранилась и снова прохрипела:
— Н-не могу… Возраст… Барьер…
Я вспомнил строчку из стихотворения про майора Деева и майора Петрова: «Учись, брат, барьеры брать!».
И выругался матом. Про себя, конечно.
…Она пыталась преодолеть возрастной барьер на скамейке во дворе, на лестнице, ведущей на второй этаж, у двери скромной девичьей обители, на врезающемся в задницу ободе панцирной их с подружкой кровати… Она практически преодолела, перешагнула, перелетела его и зависла над ним в ожидании моего прыжка…
И вот тут возрастной барьер не сумел преодолеть я. Эти семь лет разницы показались мне чем-то очень аморальным. Мне стало стыдно.
Я подумал фразой из какой-то книжки:
— Ведь она же, в сущности, ещё совсем дитя…
И тут же переспал со своей тридцатилетней подружкой.
Несколько лет я обходил молоденьких девушек десятой дорогой, с ровесницами исключительно дружил, а спал исключительно со старшими подругами.
Только раз повстречалась мне девушка моложе меня.
И я женился во второй раз.
Сионизм — реакционная шовинистическая идеология и политика еврейской буржуазии… Характерные черты сионизма — воинствующий шовинизм, расизм, антикоммунизм, антисоветизм.
Так случилось, что в нашем пуско-наладочном управлении получился переизбыток инженерно-технических работников.