Жиголо

И вот в один прекрасный день это произошло. Это было во Франкфурте. Огромный аэропорт, где всегда легко можно потеряться и так сложно кого-нибудь найти. Я с женой и девочками сижу в бизнес лаунже «Люфтганзы». Вдруг ко мне подходит мальчик лет десяти. Эта моя маленькая копия протягивает мне посадочный талон.

— Это вы потеряли! Я сам видел, как это выпало из вашего кармана. А без этого вас не пустят на посадку.

— Да, спасибо.

— Надо же, оказывается, у нас с вами одинаковые имена.

А потом к нам подлетает какой-то мужчина, хватает малыша за руку и говорит:

— Ну так же нельзя. Мы ведь опоздаем на самолёт. Извините, пожалуйста. Не понимаю, почему он вдруг вырвался из рук и побежал за вами.

Они уходят. А у стойки авиакомпании их дожидается она. Смотрит на меня. Но я не вижу в её глазах узнавания. Ещё бы. Она всегда была хорошей актрисой. Она всё такая же красивая, как и много лет тому назад. Ведь над такими, как она, время не властно. Это оно у них в плену. Точно так же, как и я. Плен этот бессрочный, и освобождение получить невозможно в принципе.

Все вокруг суетятся. Жена с девочками возвращается с какой-то снедью, и мы все усаживаемся за стол. Нам предстоит провести здесь ещё долгих три часа. Я всё же подхожу к администратору и спрашиваю о том, куда же полетели эти три пассажира. Ответ вполне ожидаем. И сводится он к тому, что такого рода информацию они никому не дают. Естественно. Да и за чем она мне?

Уже ничего не вернуть. И не исправить. Жиголо сделал своё дело, и теперь он уже никому не нужен. Просто не востребован. Можно его утилизировать, не дожидаясь завершения срока годности. И опять мне в голову приходит дурацкая мысль, что если бы я был настоящим мужчиной, со мной бы так не поступили. Но кто его знает. Ведь статус настоящего мужчины не сделал же моего отца счастливым человеком. А в моей жизни всё же было время, когда я был очень и очень счастлив.

Я любил, считая свою любовь безответной. Но потом выяснилось, что она была взаимной. В те дни в моей жизни было много секса. Просто сумасшедшего секса. Такого у меня больше никогда и не было. Его невозможно повторить, но можно запомнить на всю оставшуюся жизнь. А ещё, хоть и очень поздно, я понял, что мы всё-таки не просто занимались сек сом. Мы любили друг друга.