Жил-был стул и другие истории о любви и людях

Едем в машине. Она курит и непрерывно говорит. Говорит и говорит. Да, и еще целует меня. Не переставая. На перекрестках, в движении, на поворотах. Одна рука держит сигарету и рулит. Другая двигается по мне. Ощущает… А я… я утопаю во всем этом… Господи, надо было уехать на эти две недели, надо было молчать всё это время, ничего не писать, не звонить, не отвечать, чтобы получить всё это… Вы не поймете. Просто поверьте – тонул, тонул в словах нежных, упреках, поцелуях, прикосновениях, обещаниях…

– Петров… уехал… две недели… как ты мог?

– Не писал, сука… хоть думал-то обо мне?

– Никуда тебя больше не отпущу…

– Петров… как я скучала… с ума сходила! Как ты мог мне не писать столько? С бабами там путался? Своими подругами старыми?

– Столько всего передумала за это время… Не могу, слышишь? – не могу без тебя…

– Петров… как я хочу тебя… немедленно. И не говори ничего. Ты бросил меня, и теперь не говори ничего.

– Помню, говорила – не хочу влюбляться в тебя… правда не хотела. Но, Петров, не мо-гу… прос-то не мо-гу уже без тебя…

На улице темно. Вжимаюсь в сиденье. Плохо понимаю – где едем. Мне сказать бы ей… сказать, как провел эти две недели, сказать, что думал только о ней, что ждал возвращения, места не находил себе, но я молчу. Слушаю и слушаю…

…Её сильная ладонь скользит по мне. То теребит волосы. То забирается под рубашку. Опускается ниже. Пытаюсь удержать, убрать её руку, застегнуться – ну, есть у меня комплексы, что сказать?!

– Даже не вздумай, – её глаза приближаются к моим, – совсем ох..л! Ты не видел меня две недели! Не был со мной две недели! Сейчас всё равно раздеваться! И не надо мне ничего говорить! Я тебя не для этого ждала тут, наверно, уже девочкой стала снова, чтобы ты тут жался у меня, прятался! Дай сюда! Хочу…

Прикрываю глаза. Я не смогу вам объяснить – потрясающая женщина. Позволяю ей всё…

Машина останавливается. Оглядываюсь. Мой дом. Ничего не понимаю. Она как-то сказала, что сексом занимается только у себя дома (видел я ту кровать… ). Тогда почему мы здесь?

– Петров… Мой дорогой. Я совсем забыла. Мне надо еще в одно место. У тебя самолет задержался на час…

Времени совсем нет. Опаздываю. Целую.

Выхожу. Рубаха расстегнута. Ширинка хоть и в порядке, но со стороны смотреть – никаких сомнений, что там происходит.

– Петров, целую. До завтра.

Машина уезжает. Вот куда можно ехать, на ночь глядя?! Значит, не скоро вернется, раз не предлагает подождать?

Да и уезжает-то от мужчины, которого так хочет…

…Сколько слов. И можно поверить им. Но уехала.

Ну что за сука?

С первого раза у нас всё получается. С первого раза чувствуем друг друга…

Её близость – восхитительна. Её ласки – откровение. Её сильное тело податливо, требовательно и отзывчиво. Её вздохи – искренни. Её глаза уплывают. Её слова сводят с ума. Её удовлетворение – бесконечно… Она послушна… Я наслаждаюсь ею…

Почти беззвучно:

– Петров, почему ты не закрываешь глаза?

– Мне нравится смотреть на тебя. Видеть тебя.

Её руки притягивают, обнимают, просят, направляют.

Она задыхается. Шепчет.

– Петров… что ты делаешь? Как ты это?.. Ещё… да… милый мой…

…Мы отдыхаем…

– Петров, ты останешься?

– Да. С радостью…

– С радостью? – в её глазах смех.

Как ей объяснить? Никогда не оставался у женщин на ночь. Никогда не хотел. С ней – буду счастлив уснуть.

Провести ночь рядом. Проснуться. Позавтракать…

…Среди ночи касаюсь её плеча. Комната освещена – беззвучно работает телевизор. Свет и тени скользят по её телу. Целую. Глажу длинные густые волосы. В ночи они перепутались. Запускаю в них пальцы. Не хочу её разбудить – но отказать себе в радости прикосновения тоже не могу. Так много хочется ей сказать. Всё. Беззвучно шевелю губами. Скольжу ими по её шее… Дорогая… Любимая…

Оборачивается. Будто и не спала.

– Петров, а ты со всеми женщинами такой?

Теряюсь от прямоты вопроса.

– В смысле?

– Ну, ты со всеми такой нежный? – Не знаю. Надо у них спросить.

– И сколько их было?

– Зачем тебе это? Я с тобой. Мне хорошо. Я не виноват в том, что было раньше.

Утыкается в плечо. Целует. Приподнимается на локте. Заглядывает в глаза.

– Ненавижу их. Ты – мой. Даже когда был с ними, был моим…

…Я так хочу услышать эти слова вновь. Но в любой радости я найду, о чем жалеть. И я говорю глупость.

– А сколько у тебя было мужчин?

– М-м-м-м-м… пятеро…

– Не так уж много для взрослой девушки. И мне даже в чем-то приятно – десятого сложно запомнить, а пятого – вполне. Меня это устраивает.

– О-о-о-о-о! Ну тогда можешь вообще не переживать – ты не пятый. Четвертый.

Мир вокруг становится бесконечно большим, а я в нем маленькой точкой. Душа отделилась от тела.

– Ну, шучу, Петров, – смеется, – пятый, пятый. Их было всего пять. Для пяти лет активной половой жизни – немного. Один в год. А твой год только начался.

Ну вот что за сука?

Стою под горячим душем. Тошно. Дрожь. Не унять. Ненавижу себя.