Жил-был стул и другие истории о любви и людях

Почему это случалось? Конечно, из-за пустяков. Какие-то на пустом месте обиды и капризы. Они неизбежны, когда головокружение проходит. Когда уже недостаточно одного звонка, нежного смс, улыбки при встрече, чуть более долгого взгляда. Когда начинаешь понимать – твоя женщина. Понимать и предъявлять права. А скорее претензии. Потому что какие права у вас друг на друга? Вы и так дали и взяли – всё, что можно. А поди ж ты?! Не взяла трубку. Не написал в конце смс «целую». Смеялась в разговоре с каким-то мужчиной. Подвозил на машине Марину (это же твоя бывшая?! Сука!!!). Вроде, вы нормальные люди. Понимаете оба – нужно общаться с другими. Быть занятым. Заниматься с ребенком. Быть в плохом настроении или просто болеть. В конце концов есть ведь и ещё что-то в этой жизни?! Ты никогда не уходишь. Терпишь. Ты опытнее. Знаешь, что её настроение пройдет. Знаешь – надо быть рядом и в такие вот минуты. Она – пока нет… И она иногда уходит. Но потом возвращается. А ты спокойно ждешь…

На самом деле настоящих-то ссор, по-моему, и не было. Тем более странно, что мне так трудно их вспомнить. Ну, вот тогда… в Анапе. С этими её дурацкими словами «не хочу уходить». Да и я хотел бы, чтобы она осталась! Но ведь надо же идти! Зачем тогда говорить о невозможном и тем более вот так уходить… хлопнув дверью… «идиот». И, наверное, ещё вот тот случай. Ерунда полная. И сам виноват. Было начало осени. Я почти две недели провел в командировке. Мотался между Ачинском и Красноярском. И ситуация там была непростая. И у меня всё получалось вырулить. Такой драйв был! И деньги хорошие платили… По прилету в Москву сразу поехал в гостиницу. Уже в обед она была у меня… Это было какое-то безумие… Что называется – дорвались. Ну, ладно – я. Мне в ту поездку было совсем не до женщин гостиничных. Но она-то?!

И, когда лежали утомленные, я на спине, а она, как часто это делала, у меня на груди, заглядывая в глаза… что меня дернуло спросить:

– Ты что… не спишь с ним?

Она удивленно вскинула бровь и сдула прядь волос с лица. Улыбнулась.

– Ревнуешь? – поцеловала. Долго-долго, – у меня только ты.

Я не ожидал таких слов.

– Но… он же мужчина… Он твой муж, в конце концов… Как же он?..

– Это его проблемы. Сам виноват.

Я опять вспомнил дурацкую фигуру. Пьяный бессвязный монолог. Улыбающееся мне при встрече лицо. Нет, ему точно пяльцев не хватает.

– Ты ненормальная, – я поцеловал её. Хотел встать, налить нам шампанское. А она не пустила. Хорошо помню её лицо. Удивленное. Поднялась надо мной на руках. Тряхнула головой, словно приходила в себя.

– Подожди. Ты хочешь сказать… что ты… с ней спишь?

Я всё-таки встал. Всё вокруг изменилось. От нашего дня, от радости встречи, слов, безумия близости ничего не осталось. Я налил шампанское и закурил.

– Тебе налить?

– Нет, – она сидела на кровати и неотрывно смотрела на меня, – Ты не ответил. Ты… трахаешься с ней?

– Ирин… ну… что ты в самом деле… Это же совсем другое. Это всё не так происходит. Это даже сексом нельзя назвать. Кому я врал?! Конечно, с ней и с Ольгой было совсем по-разному. Но ведь и с Ольгой было. Пусть и очень редко. Но ведь хорошо тоже?! И откуда я мог знать, что у них дома… совсем по другому?! Ведь они всё же муж и жена?! Что за язык-то у меня?! Она собралась так быстро, что я даже не успел докурить сигарету. Вышла, ни разу не взглянув на меня. А через день написала «Прости. Была не права». За два года я так и не спросил её – в чём же считала себя неправой. Не решился. Но всё время думал об этом.

Ну, и конечно, я сам на неё часто обижался. Капризничал – понимаю. Может… может и было что-то такое в её словах, что могло дать повод. Но главным образом виноват был сам. Что-то додумывал, чего и близко не было, переливал свою обиду из пустого в порожнее, смаковал её, растил из мухи слона, всё что-то допытывал её и так и эдак – пока не закрывалась в себе… В той же Праге. Ведь чудесная поездка была?! Поздний октябрь. По утрам ещё темно и ещё холодно после ночи. Мы завтракаем в маленькой кондитерской недалеко от синагоги в самой старой части города. Кондитерская, правда, совсем крохотная – на четыре столика. Так уютно горели навесные лампы над ними, оставляя в темноте весь зал. Мы запивали чудесным капучино свежайшие круассаны, улитки с изюмом, морковные торты, эклеры. И она, глядя, как я всё это заказываю, сказала:

– Милый, в Москве тебе придется много плавать, раз ты такой сладкоежка.