Жил на свете рыцарь бедный

— Это правда, — кивнул Мышкин. — Никуда я не денусь. Ну, в общем, это не важно…

— Конечно, не важно, — легко согласился Гаврюшин. — Чего уж тут важного? Просто любопытно… Ладно, я продолжаю… Про вчерашнее он говорит в точности то же, что вчера, и что говорят соседи — я не буду повторять. Я спросил насчет ее врагов и насчет каких-нибудь сложностей — ну как обычно… Он помолчал… а взгляд у него, надо сказать… гипнотизирует… и говорит: «Враги есть не у нее, а у меня. У меня, говорит, их мно-ого. Неужели, говорит, непонятно, что это все на меня рассчитано?» Как-то он так выразился… вроде: «Мне подарочек» или нет, как-то не так… В общем, что-то в этом духе… Вроде с иронией, а посмотрел я на него — у него желваки ходят, и, ей-богу, инспектор, он чуть не плачет… Тогда я спрашиваю: «Скажите, пожалуйста, почему она оказалась в этой квартире? Вы же, кажется, вместе жили?» — «Она, говорит, от меня ушла, примерно месяц назад». — «А если так, говорю, то не кажется ли вам странной такая форма мести или там… воздействия?.. На вас то есть. Если бы Козлова была при вас — тогда понятно. А так — какое вам, казалось бы, дело?» Тут он долго молчал. А потом говорит, причем как будто с трудом: «Они знали… все знали, что мне без нее не… в любом случае… Что я сдохну. И потом — она бы ко мне вернулась. Вернулась бы!» И тут он, инспектор, как хватит кулаком по столу! А потом как-то скис и говорит: «Извините. Я не в себе, конечно. Но она бы вернулась, это я вам точно говорю… могла бы вернуться…» И тут я, как вивисектор: «А почему, спрашиваю, она вообще от вас ушла? Что между вами случилось?» — а сам думаю: ка-ак он меня сейчас пошлет! Ан нет. «Она, говорит, замуж собралась. Так она мне сказала». — «За кого?» — спрашиваю. Он плечами пожал: «Не знаю. Ни за что не соглашалась признаться. Боялась, должно быть, что я… мстить буду… А может, вообще все сочинила, от начала до конца, чтоб меня поучить… За ней много бегало… В общем, не знаю кто».

— Странно… — пробормотал Мышкин.

— Странно, конечно, — согласился Гаврюшин. — Хотя чего только не бывает…

— А скажите, — неожиданно вмешался Коля, — вы тоже думаете, что это по нему били… по Дерюгину? Что Козлова тут — вроде инструмента?..

Мышкин и Гаврюшин переглянулись.

— Давайте вы, инспектор, — попросил Гаврюшин.

— Теоретически это вполне возможно, — начал Мышкин. — И даже весьма вероятно. Я бы даже сказал — наиболее вероятно, если бы не два обстоятельства… Он считает, что Козлову убил кто-то из его врагов или конкурентов. Но люди… э-э… этого круга… редко стреляют сами. Они, как правило, кого-нибудь нанимают. А тут… почерк не тот, и вообще — она же его сама в квартиру впустила…

— Ну вот же это самое я и хотел сказать! — с воодушевлением воскликнул Коля.

— Да… И кроме того… Вот этот момент… Насчет того, что все понимали, что он надеется ее вернуть… и вообще… Может, оно и так, а все-таки странный какой-то момент выбран. Именно тогда, когда они в полуразводе и она ему вроде бы изменила. Хотя… я, конечно, тут многого не понимаю. Посмотрим еще, что экспертиза покажет.

— Примажем, инспектор! — воскликнул Гаврюшин. — На что-нибудь хорошее!.. Ничего вам ваша экспертиза не даст!

— Идет, — неожиданно согласился Мышкин. — Бутылка хорошего вина, грузинского, настоящего. У меня есть.

— Перочинный ножик, — сказал Гаврюшин. — Хороший, лезвий куча. Разбейте, Коля. Вот так. А теперь давайте звонить Дерюгину насчет Василия.

Он подвинул к себе телефон, набрал номер, представился и попросил секретаршу соединить его с Дерюгиным напрямую.

— Антон Антонович, — сказал он. — Извините за беспокойство, тут у нас еще вопросик возник… — Его голос звучал настолько непривычно — никакой иронии, одна вежливость, чтобы не сказать — подобострастие, что Мышкин посмотрел на него с удивлением. — Нет ли среди ваших близких знакомых какого-нибудь Василия? Почему я спрашиваю? — Он бросил быстрый взгляд на Мышкина. Тот кивнул. — Видите ли, у Козловой в записной книжке есть одна пометка… Похоже, она вчера ждала какого-то Василия… Да, без фамилии. Да… Потому что там написано… э-э… ну, в общем, там написано «Тошкин Вася». Тоша — это ведь от Антона… Мы думаем, это про вас. Да, спасибо. Да, пишу. Ах вот как! Ага… Ну ладно… Спасибо большое.

Он повесил трубку и повернулся к Мышкину.

— Значит, так. Василий у него есть один. Его заместитель. Вчера вечером улетел на три дня в Вену, на переговоры…

— А что, если это он… сбежал? — предположил Коля.

— Гм… Послезавтра узнаем. Между прочим, Дерюгин пробормотал что-то вроде: «Васька — к ней? Это надо же!» — и довольно злобно, по-моему, пробормотал, но ручаться не могу — по телефону не поймешь. А фамилия этого Васи — Зуев, Василий Зуев. Я пошел? Готовьте винишко, инспектор.