Жил на свете рыцарь бедный

— Да, — ответил тот же мужской голос. — Она дома. Сейчас позову. Туся! (Или «Муся»! — Мышкин не разобрал.) Тебя к телефону! — крикнул он.

«Почему — Туся? — удивился Мышкин. — Агния — Туся? Ну да, так бывает, что дома зовут совсем по-другому…»

— Слушаю вас, — сказал холодный и ясный женский голос.

Человек из угрозыска сказал, что придет завтра, договорился о времени и положил трубку. Аня нажала на рычаг и застыла, прижимая трубку к щеке. «Все в порядке, — сказала она себе. — Не сходи с ума. Все в порядке вещей. Наверняка мой телефон был у нее в записной книжке. Потом кто-нибудь мог знать, что мы… общались. Мышкин… Надо же — какое дурацкое совпадение! Как раз с «Идиота» все и началось… Все, перестань, хватит! — сурово одернула она себя. — Не имеет значения. Уже не имеет…»

Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась лысая голова отца. Глаза, как показалось Агнии, горели неуемным любопытством.

— Ну что? — свистящим шепотом спросил он.

— Ничего особенного, — холодно отрезала Аня. — Почему ты шепчешь?

— Мать не хочу тревожить. Кто это был? Из угрозыска?

— Откуда ты знаешь? — Ане уже не раз приходилось дивиться его проницательности.

— Сам не знаю. Голос какой-то такой… официальный. Что он сказал?

— Сказал, что завтра придет.

— Сюда придет? Зачем?

— Откуда я знаю! — Аня начала злиться. — Почему ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю зачем! Наверное, поговорить. Наверное, они беседуют со всеми ее знакомыми…

Голова кивнула и исчезла.

«Зачем я согласилась, чтобы он приехал сюда? — расстроенно подумала Аня. — Идиотка! Вот идиотка! Надо было сказать, что я приеду сама — куда он скажет. Тогда они бы просто ничего не узнали, — подумала она, имея в виду родителей. — А теперь не отвяжутся. Отец не отвяжется… А в общем-то наплевать. Это-то уж точно пустяки…»

Она положила наконец трубку и встала. Из соседней комнаты доносилась развеселая музыка. По телевизору шел концерт каких-то звезд эстрады. Аня прислушалась, распрямила плечи, закинула руки за голову и начала танцевать — сперва задумчиво и как будто осторожно, потом все более увлеченно и раскованно, потом снова сбросила темп и наконец остановилась, растерянно обводя глазами знакомую мебель.

ГЛАВА 7

Утром следующего дня вся троица вновь собралась в кабинете у Мышкина. Коля забежал перед походом в библиотеку — узнать, не возникло ли каких-нибудь новых обстоятельств, которые повлекли бы за собой новые поручения. Была у него и другая, тайная, цель — выяснить, где и когда состоится встреча с красавицей Агнией. Он был жестоко разочарован, узнав, что Мышкин собирается к ней домой. Мышкин, во время разговора с Агнией начисто забывший про Колю, почувствовал себя предателем и обманщиком.

— Не обижайтесь, Коля! — попросил он чуть ли не жалобно. — Понимаете, иногда лучше разговаривать с людьми на их территории. Все-таки, знаете, интересы дела… Мы потом что-нибудь придумаем…

Коля страшно покраснел, сказал:

— Что вы, что вы! — и удалился.

Гаврюшин, от души веселившийся во время этой сцены, вытер выступившие слезы и сказал:

— Ну, инспектор, с вами, я вам скажу, не соскучишься! Я думал, вы его вместо себя пошлете — во искупление вины. Особенно про «интересы дела» было хорошо!

Мышкин почувствовал, что вот-вот обидится, но вместо этого вдруг не выдержал и рассмеялся сам.

— Ладно, — резюмировал Гаврюшин. — Будем надеяться, что страдания не помешают нашему мальчику читать газеты. Зуеву звонить пока рано. Первый самолет из Вены только что прилетел, плюс дорога из аэропорта… Подождем. Так что там Наташа? Было что-нибудь интересное?

— Кое-что было, — кивнул Мышкин и пересказал вчерашнюю беседу. — Как по-вашему, интересно?

— Весьма, — задумчиво проговорил Гаврюшин. — Теоретически она вполне могла унести пистолет. А еще вполне вероятно, что она продолжает быть любовницей Зуева и действует с ним заодно. Причем заметьте, инспектор, сюда укладывается не только пистолет с отпечатками, который, вообще говоря, в другом раскладе все-таки не вполне понятен, но и запись Козловой о намеченной встрече с Зуевым…

— То есть основная цель все-таки — не травмировать, а подвести под подозрение в убийстве…

— Выходит, что так. Откуда я знаю — может, травма — это, так сказать, побочный продукт. А может, хотели убить двух зайцев. Сразу с двух сторон, чтоб вернее…

— Что ж… — пробормотал Мышкин. — Правда, она сама с большой легкостью призналась, что продолжала ходить к Дерюгину и была у него на той неделе. Но это, конечно, ничего не значит. Она же понимает, должна понимать, что это нетрудно узнать у него… Несколько менее понятно, зачем ей понадобилось самой сообщать о своих отношениях с Зуевым… С другой стороны, здесь мог работать тот же механизм. Мало ли кто об этом знает и может рассказать…

Все это он пробормотал себе под нос, уставившись в какую-то условную точку на поверхности стола и старательно обводя ее пальцем. Внезапно он вскинул голову и воскликнул с полувопросительной интонацией, как будто вспомнив что-то очень важное:

— А книжка-то? Тогда, выходит, книжка здесь ни при чем!

Гаврюшин пожал плечами: