Жила-была девочка, и звали ее Алёшка (СИ)

И вот — никого и ничего нет. Чувствуя, как от напряжения начинают стучать зубы, я по прежнему отказывалась верить в то, что обо мне забыли и продолжала надеяться на запоздалое, но героическое явление нашего водителя.

— Алеш, может, все-таки поедешь со мной? Нам хоть в одну сторону, а потом позвонишь домой от меня, скажешь, где находишься, и тебя заберут! — предложила Настя, моя соседка по палатке, которая проживала в небольшом городке в соседней области.

Я беспомощно оглянулась. Чуда не произошло. Наставники-волонтеры сворачивали кемпинг, закачивая последние сборы, и собирались выезжать сами. Они тоже звали меня с собой до Киева, но я разумно рассудила, что если уж и ехать, то на юго-восток, в родном направлении. Буду хоть в сторону дома двигаться.

Автомобиль вез нас по живописнейшим местам, легкий ветерок гулял по салону, заполненному музыкой и бойким щебетом подруги о том, какое непременно прекрасное будущее ждет нас, и через год мы непременно встретимся в столице уже студентками-первокурсницами. А я могла лишь рассеянно кивать в знак согласия, в то время как мысленно была очень далеко.

Что случилось? Почему за мной не приехали? Может быть, Виктор Игоревич запоздало вспомнил о роли любящего отца и решил выгнать меня из дома за то, что я обидела его сына, уехав на три недели, несмотря на категоричный протест Марка? Мысль эта была достаточно нелепой (кто, как не солнцеликий папочка настойчиво выпихивал меня из дому для участия в программе), но в сравнении с последующими догадками — очень и очень позитивная.

Чем дольше мы ехали, тем больше жутких картин рождалось в моем воображении. Может быть, зверские бандиты-рекетиры напали на наш коттеджный поселок и всех разорили-зарезали-повесили? Вдруг случилось что-то непоправимо страшное? Вдруг Марк нуждается в помощи, ему плохо, а я здесь сижу с бутербродом в одной руке, пакетиком сока в другой и радужными планам на будущее в придачу!

Поэтому, когда мы, наконец, доехали к дому Насти, я, пребывала в таком издерганном состоянии, что не смогла по достоинству оценить даже радушный прием ее родителей. Несмотря на то, что мы видели друг друга в первый раз, эти люди почему-то прониклись моей проблемой, но их попытки помочь, теплые утешительные объятия, от которых я проворнейшим образом уворачивалась, раздражали меня, заставляя скрежетать зубами, лишь бы сдержать свирепый крик «Не трогайте меня!»

— Где у вас телефон? — наконец, смогла выдавить я из себя, беспомощно шаря взглядом по углам незнакомой квартиры.

— В гостиной, деточка, да не волнуйся ты так! Сейчас мы все решим, позвоним и узна… — хозяйка дома, осеклась на полуслове, потому что я, с неожиданной проворностью, растолкав ее и мужа, в два прыжка пробралась к аппарату и начала набирать наш домашний номер.

Ничего. Глухо. Только длинные монотонные гудки, без ответа, без надежды. Трясущимися руками я положила трубку. В том, что случилось что-то ужасное, я уже не сомневалась. Не могла же вся семья Казариных вот так просто взять и испариться.

Дальнейшие уговоры родителей Насти успокоиться-покушать-передохнуть с дороги, пока водитель съездит ко мне домой (детей из бедных семей в нашем "простом" лагере, по иронии судьбы, конечно же, не было), и выяснит, что же произошло, не возымели на меня ни отрезвляющего, ни успокоительного воздействия. Нет, мне нужно было ехать немедленно, не теряя ни секунды. Я даже не соглашалась выждать пару часов, пока водитель отдохнет, заправит машину и повезет меня дальше.

Внимание этой семьи стало меня утомлять, я вообще пожалела, что открылась им. Дорогая была каждая секунда, каждое мгновение, но они не понимали этого, приводя разумные аргументы, с которыми я не могла поспорить, но сердцем чувствовала — у меня нет времени на ожидание. Поэтому, пользуясь случаем, пока Настя принимала ванную после долгого путешествия, ее мать хлопотала на кухне, а чрезмерно навязчивый отец вышел сделать еще один звонок, который, по его мнению должен был мне как-то помочь, я быстро схватила свой увесистый чемодан (в ту секунду он показался мне легким, как пушинка) и сбежала от них.

Заботливое семейство, пораженное таким странным поступком, что-то кричало мне из открытого окна, призывая образумиться и подождать. Вернуться и убить их за такую гипертрофированную опеку мне помешала только безумно стучащая в висках кровь и желание побыстрее добраться домой.

Все маленькие городки похожи друг на друга и хороши своей простотой и компактностью. Достаточно было свернуть за пару поворотов, пройти квартал-другой, и вот она, трасса, по которой можно уехать из города. Мне повезло и не повезло одновременно: я быстро нашла нужную дорогу, но спутником моим кроме чемодана, у которого, по законам подлости, отлетело одно колесико, стал еще и надвигающийся дождь.

Что делать мне, шестнадцатилетней, на междугородней трассе без опыта подобных поездок, с минимумом денег, я не сомневалась. Надо было просто ехать. Поэтому, забыв обо всех маньяках и извращенцах вместе взятых, я подняла руку и стала тормозить попутки.