Жила-была девочка, похожая на тебя…

«Давай помозгуем, — сказала мама. — Ты сказала, что штучки Мэри уже не действовали на тебя так, как прежде. Может быть, как раз то, что ты перестала так реагировать на них, и меняет ее поведение?»

«Ты, конечно, права», — сказала Энни. Немного подумав, она добавила: «Если то, что я не реагирую и не расстраиваюсь, меняет поведение Мэри, может быть, оно изменится еще больше, если я не будут обращать на ее вредные штучки никакого внимания вообще? Может быть, попробовать с завтрашнего дня?»

«Неплохая идея, — согласилась мама. — Но прежде, чем ты это начнешь, тебе полезно будет узнать кое-что еще».

«А что именно?» — поинтересовалась Энни.

«Как ты думаешь: зачем Мэри тебя дразнит?»

Подумав немного, Энни ответила: «Чтобы расстроить или разозлить меня».

«Правильно, — сказала мама. — Часто люди дразнят других потому, что им нравится выводить их из равновесия. Поэтому, если ты расстраиваешься, то Мэри получает то, чего она добивается, и она знает, что поддразнивание на тебя действует».

«Ты хочешь сказать, что Мэри знает: для того, чтобы меня расстроить или разозлить, ей будет достаточно меня только подразнить?»

«Вот именно, — сказала мама. — Вспомни, что делает Черныш, чтобы получить собачий бисквит?»

«Он садится на задние лапы и просит», — ответила Энни.

«Да, — сказала мама, — и потом он его получает».

Энни вспомнила и согласно кивнула головой.

«Как ты думаешь, — спросила мама, — что получилось бы, если бы мы перестали давать бисквиты, когда он просит?»

Подумав немного, Энни ответила: «Он бы перестал просить, потому что знал бы, что ему ничего не выгорит».

«Правильно, — сказала мама. — Аи да ученый!» И после небольшой паузы добавила: «А теперь скажи мне, пожалуйста, что было бы, если бы домогающийся бисквитов Черныш их иногда получал, а иногда — нет?»

Энни снова задумалась. «Мне кажется, — сказала она, — он опять стал бы просить. Потому что если мы будем время от времени давать ему бисквиты, он будет считать, что его приемчик еще работает».

«Совершенно верно, — сказала мама. — Поэтому, когда ты, как ученый, испытываешь свой метод полного игнорирования козней Мэри по отношению к тебе, ты непременно должна применять его всякий раз, когда она начинает тебя дразнить. Иначе она может подумать, что это все еще на тебя действует».

«Это понятно, — сказала Энни. — Я думаю, что это у меня получится».

«Если ты допустишь ошибку, мы будем вынуждены начать все с начала, потому что нам нужно проводить эксперимент в течение десяти дней подряд. Это значит, что в случае неудачи потребуется немного больше времени. Только и всего».

«Это хорошо», — сказала Энни. Ей больше не нужно было бояться ошибок.

«Теперь скажи мне, как ты выглядишь, когда тебя дразнит Мэри?»

«Вот так», — сказала Энни. Она низко опустила голову, сгорбилась, постаралась покраснеть и выглядеть плаксивой.

«Понятно, — сказала мама. — Теперь для того, чтобы показать Мэри, что ее штучки не срабатывают и что ты вовсе не расстраиваешься, нам нужно попрактиковаться вести себя совершенно по-другому».

«Ага, я поняла, — сказала Энни. — То есть, вот так». Она выпрямила плечи и гордо подняла голову.

«Превосходно! — сказала мама. — Давай попрактикуемся: допустим, я — Мэри, и я дразню тебя, а ты постарайся не замечать».

«Хорошо», — охотно согласилась Энни.

Итак, мама Энни стала изображать Мэри. Она по-всякому обзывала Энни, показывала ей язык, а Энни не обращала на нее никакого внимания. Она просто проходила мимо, как будто перед ней стоял шкаф.

«Эта дубина и кривляка Мэри пытается вывести меня из себя, — подумала Энни. — Но этот номер не пройдет: я ведь не кто-нибудь, а ученый-исследователь и вовсе не собираюсь обращать на нее внимание».

«Это просто великолепно! — восхитилась мама. — У тебя это очень здорово получается. — Она обняла Энни. — Теперь ты можешь приступить к делу».

Энни очень волновалась. Она просто не могла дождаться следующего дня.

На следующее утро, когда Энни пришла в школу, она уже с нетерпением ждала, когда же, наконец, Мэри начнет ее дразнить. Так хотелось продемонстрировать свою уверенность в себе и полное безразличие к тому, что можно было ожидать от «противной стороны». Ждать пришлось довольно долго, но наконец этот момент наступил.

Энни сохраняла олимпийское спокойствие, не удостоив вниманием свою обидчицу.

«До чего же это здорово! — сияя от восторга, сказала она маме, когда вернулась домой из школы. — Это так забавно!»

«Ты молодец! — похвалила ее мама. — Теперь ты настоящий ученый-исследователь».

Энни была на седьмом небе. «Теперь, как только Мэри начнет меня дразнить, — сказала она, — я буду выглядеть уверенной и не буду обращать на нее абсолютно никакого внимания. И буду так делать каждый раз».

«Правильно, — одобрила мама. — Я не могу дождаться, когда это произойдет».

«Я тоже», — с готовностью присоединилась к ней Энни.

Прошло девять дней. Энни подошла к своей маме с очень озабоченным видом.

«У меня проблема, мама, — сказала она. — Я больше не могу не обращать внимания на штучки Мэри».

«Почему же?» — спросила мама озабоченно.