Жила-была Хозяйка, или Дорогами иных миров

Идти вдвоем, слушая хруст снега под ногами. Говорить о новых «Звездных войнах», на которые надо обязательно сходить. Любоваться нарядной елкой у катка. Ловить завистливые взгляды стайки девчонок и чуть-чуть гордиться собой. Осмелеть и взять его под руку. Забыть о том, что он из другого мира. Не думать о переселенцах. Просто идти рядом с красивым мужчиной и слушать его голос, ловя себя на улыбке. Без причины. Без смысла.

Они вдвоем и зима, стелющаяся поземкой следом. Белый снег, искрящийся под светом фонарей. Редкие снежинки, танцующие вальс с ветром.

К Ане снова вернулось отличное настроение. И она потащила Павла за руку вперед, на каток.

— Это что? — спросил маг, указывая на катающихся. — Коньки?

— Ага! — счастливо улыбнулась девушка. — Спорим, и пяти минут не продержишься? Чур, никакой магии.

Он не продержался. Ровно по выезду на лед шлепнулся на попу, попробовал встать, шлепнулся еще раз. Понял, что не все так просто, и в третий раз вставал осторожно, с четверенек — Аня милостиво протянула руку помощи. Дальше двигался вдоль бортиков, а девушка нарезала вокруг круги, ездила волной, задом наперед, потом долго возила Павла за руку, рассказывая о школе, вспоминая детские проделки и заразительным смехом наполняя подступающую ночь.

Это было почти свидание… Почти… Потому как из машины она сбежала, кожей ощущая его жадный взгляд, но целоваться с тем, кто мог предать, было выше ее сил.

Клавдии Петровне не спалось. Она вертелась, дышала по особой методике, даже Иисусову молитву читала — ничего не помогало. Мысли разъедали покой, не давали и шанса на спокойный сон.

— Николаша, спишь? — прошептала она наконец и переспросила для верности: — Спишь?

Николай Александрович тяжко вздохнул, нашарил выключатель, и мягкий желтый свет ночника озарил спальню.

— Ну что у тебя? — спросил без тени недовольства, садясь на кровати и беря с тумбочки очки. Он был старше жены на пару лет, но к супруге он всегда относился чуть снисходительно, опекал и баловал. Да и как не баловать такого воробушка?

Николай Александрович прожил трудную, но насыщенную жизнь и не скрывал того, что доволен и семьей, и работой. А что еще нужно мужчине? Дача, построенная своими руками, ждала летнего сезона среди высоких сосен Карельского перешейка. Место было удачное — рукой подать до рыбных озер, а к рыбалке Николай был еще с молодости неравнодушен, с тайги. Тайга многим для него стала. И первым учителем, и строгим наставником — чудом выжил, когда заплутал по глупости, и личным счастьем.

В их первую с Клавдией встречу, когда она появилась у них в геологоразведочном отряде — прямо с институтской скамьи, хрупкая, маленькая — одни глаза — сердце у Николая дрогнуло, внутри что-то оборвалось и стало так хорошо, как не было, когда он здоровенного омуля из реки вытаскивал.

— Вот Николай, — хлопнул его по плечу начальник экспедиции, — просил в отряд медика — получай. Да смотри мне, за девку головой отвечаешь.

Так и повелось. Он отвечал за нее в тайге, потом принял решение везти в Ленинград, когда Клавдия забеременела, устроился в институт, чтобы больше времени проводить с семьей. Когда родилась дочь, оказалось, его сердце способно вместить сразу две огромные любви — к жене и дочери.

— А ты не видишь? — прошептала Клава, старательно понижая голос. — Что с нашей дочерью творится? Совсем чужой стала. Ничего не рассказывает, а я сердцем чую — с ней что-то происходит.

— А по-моему, все нормально. Девочка выросла и стала взрослой. Квартиру купила, на работу устроилась. Давно пора на свои хлеба перейти. Сколько лет-то уже! Ты в ее годы тридцать здоровых мужиков от цинги спасала, а Валерку со сломанной ногой на себе до лагеря тащила. Было же?

— Было, — вздохнула Клавдия, — и не такое было. Но она совсем другая! Городская и к лесу не приспособленная.

— Ерунда это все, — отрезал Николай, — мы все городскими были. И ничего… научились. Ты чересчур ее опекаешь.

— Это ты ничего не видишь кроме своей работы, — начала сердиться Клава, — между прочим, Травка уверена, что квартиру наша девочка купила у черных риэлтеров.

— Та-ак, — протянул Николай, снял очки, протер краешком простыни, надел обратно, — ну если сама госпожа Травкина считает…

Травкиных Николай уважал, особенно старшего тезку. Когда еще жив был подполковник, они частенько рыбачили вместе, да и вообще приятный был мужик — рюмочку опрокинуть, за жизнь поговорить. А вот жена его… Красавица, умница, но с фантазией. Ей бы детективы писать, частенько говаривал Николай. Любую ситуацию могла так вывернуть — хоть стой, хоть падай.

— И не только она, — насупилась жена, — сын ее Андрей квартиру проверил. По документам все в порядке, но прошлый хозяин с криминалом был связан, да и дарственная эта за несколько дней до его смерти…

— Та-ак, — со зловещей интонацией повторил Николай, — и ФСБ успели привлечь. Вот женщины! Дай вам волю, вы и шпионский заговор раскопаете на ровном месте.