Жила-была коммунистическая партия

После семидесяти пяти лет большевистского режима, сделавшего, казалось, все возможное и для дискредитации самой идеи монархии, и для физического уничтожения и подавления тех слоев населения, на которые опиралась монархия, трудно было рассчитывать на пробуждение в народе монархистских настроений. И тем не менее сейчас это происходит. В чем же здесь дело? По-видимому, нельзя сбрасывать со счетов почти тысячелетнюю историю российской монархии, многовековые монархические настроения, всегда соединявшие веру в Бога с верой в доброго царя. Рост религиозности народа, возвращение к своим духовным истокам неизбежно вызывают мысли о монархии.

В советский период вся история монархической России была полностью искажена и выписана только черными красками. Но, переживая период глубочайших и болезненных реформ, мы все чаще обращаемся к реформам Петра Великого, Екатерины Великой, Александра II, которые сыграли такую важную роль в прежней истории России. Обращаемся к нашему прошлому, чтобы найти там ответ на проблемы сегодняшней России.

С этим связан и рост монархических настроений в стране. Но, несмотря на это, я уверен, что реальных условий и почвы для восстановления российской монархии в посткоммунистической России нет. За последние десятилетия у нас в стране сложилась совершенно иная структура общества, совершенно другие экономические условия жизни, в которых монархия не может прижиться даже в качестве декоративного государственного элемента, исторически сохраняемого в Англии и некоторых других европейских странах.

Монархия как способ организации жизни государства и общества, несомненно, имеет определенные преимущества перед демократией. Институт монархии основан на доверии народа к своему монарху – доверии, которое имеет скорее эмоциональный, чем рациональный характер, базируется на религиозных и исторических традициях, что способствует объединению людей. Монархия необходима в том числе и для того, чтобы большинство людей могли осознать себя подданными, находящимися под чьей-то защитой и чувствующими незыблемость существующих порядков. Пример английской монархии убедительно доказывает, что это верное средство против революций и социальных потрясений.

Демократическое устройство общества, напротив, основано на недоверии избирателей к тем, кому они отдают свои голоса. Отсюда – требования постоянного и эффективного контроля за деятельностью народных избранников. Отсюда – та подозрительность, которую население и средства массовой информации постоянно испытывают по отношению к носителям власти.

Поэтому в смутные времена, времена перемен монархия может сыграть и сегодня позитивную объединительную роль, препятствуя распаду государства, распаду общества. Именно такую роль, например, сыграло восстановление монархии в Испании после крушения фашистского тоталитарного режима генерала Франко. Однако к России, к реальным российским условиям конца XX столетия это неприменимое у нас нет российского Хуана Карлоса, пользующегося всеобщим уважением и любовью народа (тут уж большевики постарались, уничтожив семью Романовых), нет и веры в то, что восстановление монархии может принести столь долгожданное облегчение жизни.

Поэтому современные рассуждения о возможности восстановления монархии в России представляются мне либо попытками отдельных политиков использовать эту, идею в своих собственных целях, либо надеждами тех потомков бывших властителей России, которые связывают с восстановлением монархии свое будущее.

При всех недостатках демократического устройства, общества именно оно наиболее соответствует условиям жизни и развития современного человечества.

Конечно, и в монархически организованных странах, можно создать режим демократии, сохраняя монархию как декоративную внешнюю сторону государственности. Но нужно ли это делать в России? Сейчас подобные; попытки не могут не выглядеть искусственным и к, тому же дорогостоящим мероприятием.

Новая Конституция России определила статус новой российской государственности в качестве президентской республики. В этих рамках получают удовлетворение и естественная тяга народа к сильной власти, и условия для развития демократии и свободы. Такова моя позиция.