Жильбер Ромм и Павел Строганов

Четыре дня тому назад как мы начали смотреть кунст-камер господина Tingry, которой дает здесь химическия курсы, мы остаемся часа по три каждой раз, когда у него бываем, и еще не кончили; он наблюдает порядок, которой Valerius предписал следовать, однако зделал маленькия перемены. Мы так долго у него бываем потому, что сказывает при том свои мысли о минералогии, которые будут мне полезны для маленькаго путешествия в Швейцарию, которое мы намерены скоро предпринять. У него не достает камня, называемого pierre d’aillance, не имеет хорошего куска самородной меди, малахиты все мелки и ни хороши, не достает тоже хорошаго куска красного свинцу, ни слюды белой, а чорной и совсем нет, не имеет также плавающей золотой руды. Я бы был весьма рад, ежели бы етому всему зделали бы маленькую посылку, дабы оною ему подарить, и ежели можно по два куска самородной меди и красного свинцу. Я вас всепокорнейше прошу, чтоб все ети вещи были хороши[609].

С приближением летнего путешествия по Швейцарии в бумагах Ромма и Павла Строганова все чаще встречается имя самого известного из действовавших тогда женевских ученых – Орас-Бенедикта Соссюра.

Родившийся в 1740 г., О.-Б. Соссюр был представителем второго поколения одной из самых ныне знаменитых научных династий в мире, сыном видного специалиста по агрономии Николя Соссюра и племянником великого Бонне. Забегая вперед, отмечу, что потомки самого Орас-Бенедикта будут играть заметные роли в мировой науке вплоть до ХХ в.: так, основоположник современной лингвистики и структурализма Фердинанд Соссюр (1857–1913) был его правнуком, а известный психоаналитик Раймон Соссюр (1894–1971) – праправнуком. Будучи еще совсем юным, Орас-Бенедикт снискал уважение научных кругов исследованиями природы Альп и двадцати двух лет от роду возглавил в Женевской академии кафедру философии, которой руководил до 1786 г. Изучая строение гор, он и потом не раз совершал экспедиции в Альпы, Вогезы, Юру, восходил на Этну и Везувий. Своими изысканиями в ходе этих экспедиций он внес огромный вклад в развитие той отрасли научного знания, для которой сам же и придумал название – «геология», а также физики, ботаники, гляциологии и метеорологии. Занимался он и биологией, изучая простейшие организмы; был изобретателем многочисленных научных приборов. Соссюра считают и одним из основоположников альпинизма. После того как он установил премию первому поднявшемуся на Монблан, такое восхождение в 1786 г. совершили М. Паккар и Ж. Бальма. В 1787 г. Соссюр уже сам вместе с Ж. Бальма поднялся на эту вершину[610].

Знакомство П. Строганова и Ж. Ромма со знаменитым ученым состоялось, возможно, в январе 1787 г., когда Попо сообщил отцу: «Мы здесь недавно видели господина де Сосюр. Его разговор весьма учен. Он имеет великой и хорошей кунст-камер, коего мы еще не видели»[611]. В преддверии летнего путешествия юного графа и его гувернера по горам контакты с Соссюром стали более активными. В июне Попо и Ромм побывали у него дома, о чем гувернер мимоходом упомянул в письме А.С. Строганову: «У г-на де Соссюра мы видели Их Высочеств принцев Вюртенбергских»[612].

А уж в описании путешествия по Альпам[613], которое Ромм и его воспитанник совершили пешком от Женевы до Люцерна в июле – августе 1787 г., имя Соссюра и вовсе встречается неоднократно[614]. Именно он помог им выбрать маршрут и заранее описал наиболее примечательные места, на которые стоит обратить особое внимание. Он же им порекомендовал и опытного проводника, с коим и сам ранее не раз бродил по горам. «Выбирая проводника, – пишет Павел, – мы остановились на Пьере Бальма, лучшем из всех, к коему мы имели рекомендательное письмо. Он обладает некоторым знанием минералогии, полученным от господина де Соссюра, чьим постоянным проводником он является»[615].

Это описание путешествия, сделанное Павлом Строгановым на французском языке, представляет собою скорее яркую художественную зарисовку, нежели строгий научный отчет. Вот один из характерных пассажей: «Эта долина настолько любопытна, что вполне заслуживает того, чтобы путешественники отправлялись в дорогу лишь бы только увидеть ее одну. Поэт, художник, натуралист и физик – все найдут здесь предметы, достойные их внимания»[616].

Сам же Попо смотрел на Альпы одновременно глазами и художника, и натуралиста. Рядом с подробным изложением технического устройства шахт и солеварен у него соседствуют восторженные описания красот природы, таких, например, как это:

Облака, закрывавшие Монблан на протяжении нескольких дней, с нашим прибытием в Саланш рассеялись, мы смогли насладиться восхитительным зрелищем. Он предстал перед нами во всем величии. Все окружающее горы, казавшиеся гораздо выше, когда его не было видно, теперь как бы уменьшились при его появлении. Лучшее время, чтобы любоваться им, – вечер, именно тогда ослепительная белизна его вершины лучше всего контрастирует с густой синевой неба[617].