Жилье по обману

Я было притворилась обиженной, но моментально забыла об этом, поймав интересную мысль.

– Дим, а ведь если я всерьез разболеюсь, то не смогу слушать дело обманутых дольщиков. Как ты думаешь, может, позволить себе пару-тройку дней на больничном? Плевакин не назначит вместо меня другого судью?

– Три дня – это небольшая пауза, а дело не настолько срочное и преспокойно вас подождет, – здраво рассудил Дима. – А вам действительно плохо?

– Мне, Дима, очень плохо от мысли, что один ушлый тип обобрал тысячу людей и на их деньги сейчас как сыр в масле катается на своей дорогущей яхте. А у нас процесс пока идет таким образом, что по всему видно: дольщики не получат ничего, кроме растрепанных нервов и судебных расходов.

Помощник внимательно посмотрел на меня, откинулся на стуле и изобразил задумчивость:

– Знать бы, кто тот ушлый тип, который их всех обобрал…

– Знать бы это прокурору! – подхватила я. – Я-то вот, не поверишь, совершенно случайно узнала, что это некий Петр Давидович Фокс, вскользь упоминавшийся вчера как ПэДээФ – прозвище у него такое.

– Ну-у-у… Если вдруг слушание дела будет поставлено на паузу, у истцов под чутким руководством прокурора появится время, чтобы направить процесс в нужное русло – копнуть под того ПэДээФа, – предположил Дима.

– Главное, чтобы прокурор каким-то образом догадался, где надо копать, – сказала я. – Дим, а мне показалось или вы с ним на процессе переглядывались… Как давние знакомые?

– Ну, так прокурором у нас нынче Ильин Владимир Андреевич, а он дядька дико въедливый и дотошный. Помнит меня, похоже, он у нас на курсе семинар вел, а я был такой активный слушатель, вопросы вечно задавал…

– Вопросы – это хорошо…

Болеть иль не болеть, вот в чем вопрос?

Я не люблю расслабляться и предпочла бы задавить начинающуюся простуду ударной дозой работы – это помогает, проверено. Как говорила моя бабушка, на войне не болеют. К тому же если я уйду хворать и лечиться, то в день зарплаты получу меньше денег – больничный у нас оплачивается по низкой ставке.

С другой стороны, мое отсутствие даст время прокурору покопать там, где нужно. Дима говорит, он у нас въедливый, это хорошо… Вообще хорошо, что у нас, то есть у них, у истцов, есть прокурор!

Сегодня большие города очень опасаются обманутых дольщиков, и это понятно: объединившись, отчаявшиеся люди способны сильно дестабилизировать ситуацию. Пару лет назад в Нижнем Новгороде, помнится, была такая история. Дольщики долгостроя – целых двух микрорайонов – заподозрили, что их обманывают, и запаниковали. Образовали инициативную группу, подняли шумиху в СМИ, начали забирать свои взносы, и акционерам с большим трудом удалось погасить этот пожар. Те два микрорайона благополучно достроили и сдали, но ситуация привлекла внимание не только местных властей – те, понятно, остаться в стороне никак не могли, в регионе как раз выборы губернатора назревали, – но и администрации президента, и Кремля. Почему? Да именно потому, что обманутых дольщиков сегодня очень легко вывести на улицу.

В связи с этим прокуратура участвует в таких делах. Прокурор выступает на стороне обманутых людей, поддерживает их требования и, что очень важно, помогает собирать доказательства, отстаивая нарушенные права дольщиков… То есть паузу в пару дней наш въедливый прокурор вполне может использовать с толком.

А мне два-три свободных дня пригодятся, чтобы как-то помочь сестре, попавшей в очень неприятную историю…

Решено – болеть!

Я все-таки начинаю судебное заседание и старательно вникаю в происходящее, но при этом периодически деликатно чихаю в носовой платок.

Плевакин, заглянувший в зал, как раз застает мои манипуляции с платочком и недовольно хмурится. Анатолий Эммануилович убежден, что все наши судьи, как космонавты, должны обладать образцово-показательным здоровьем – и моральным, и физическим. Моя простуда компрометирует наш самый справедливый в мире суд. Пожалуй, теперь начальник сам выгонит меня на больничный.

Чихая и сморкаясь, я дотягиваю до перерыва. До его наступления мы как раз успеваем выяснить, что Свекольников в бытность свою директором «Райстроя» исправно визировал все документы, нуждающиеся в подписи руководителя, но далеко не всегда читал их, полностью доверяя своему опытному секретарю-референту.

К сожалению, вызвать в суд этого суперспециалиста невозможно, так как она – это дама – пару лет назад уехала из России и теперь живет то ли в Италии, то ли в Испании, то ли в Греции, где именно, Свекольников не знает.

Мне почему-то думается, что госпожа референт обитает у того самого теплого моря, волны которого рассекает роскошная яхта Петра Давидовича Фокса, но это не более чем предположение, которое я не озвучиваю.

Зато я выражаю сожаление по поводу невозможности увидеть и услышать как эту самую мадам, так и бывшего главного бухгалтера предприятия. У бухгалтера, правда, безусловно уважительная причина для неявки в суд: он умер. Но ничего криминального – возраст.