Жилец. Смерть играет

Дверь за ним захлопнулась. Оставшись один в кабинете, Петигрю с кислой миной уставился на стоящий перед ним аппарат. Он чувствовал, что неосмотрительно влез в дело, в котором ничего не понимает и которым никогда не интересовался, а просто по своей доброте поддался роковому порыву. Чего ради он вообще связался с этим идиотским обществом оркестрантов?! Почему согласился прийти на репетицию вместо того, чтобы спокойно сидеть дома и листать «Введение к Пюфендорфу»? Он испытывал настоящую аллергию к кларнетистам, и ему было абсолютно все равно, будет ли Концерт Мендельсона для скрипки с оркестром исполняться с одним кларнетом, с двумя или несколькими. Больше того, он был уверен, что среди слушателей этого вообще никто не заметит. Однако, поскольку в этом странном мире этот факт имел какое-то значение, он вынужден попытаться сделать то, чего от него ожидают. Петигрю решительно снял трубку и набрал номер междугородней связи.

По сегодняшнему опыту у него были все основания полагать, что соединение будет достаточно долгим, чтобы успел вернуться Диксон и сам занялся этой нудной работой, но он был разочарован. На этот раз телефонная служба решила сработать с необычной для нее скоростью, и меньше чем через минуту в трубке раздался тонкий ясный голос:

— Уитси 04–97.

— Можно поговорить с мистером Дженкинсоном?

— Говорит Дженкинсон. Кто вы?

— Меня зовут Петигрю, но вы меня не знаете.

— Нет, не знаю. — Голос был совершенно в этом уверен. — Я вас не знаю.

— Дело в том, что я звоню из Маркгемптона по просьбе мистера Диксона. Думаю, его вы, конечно, знаете.

— Я совершенно уверен, что не знаю никого по фамилии Диксон. Как его имя?

— Роберт.

— Тогда я точно его не знаю.

Петигрю чувствовал, что сейчас начнет хихикать.

— Кажется, разговор у нас не очень получается, верно?

— Да, не очень. Может, вы случайно набрали не тот номер?

— Не думаю. Вы ведь Дженкинсон, так?

— Я уже сказал это.

— Вы играете на этом… как бишь его?

— На чем?

— Простите, на кларнете.

— Да. И на многих других инструментах, но не на том, о котором вы спросили с самого начала.

— Не обращайте внимания. Дело в том, что нам позарез нужен кларнет.

— У меня сейчас нет ни одного лишнего, а если бы и был, я бы его не продал.

— Боюсь, я неправильно выразился. Я хотел сказать, что нам нужен человек, который играет на кларнете.

— Понятно. А кому это «нам»?

— Простите великодушно, я должен был сразу же об этом сказать. Маркширскому оркестру.

— Ну, о нем-то, — в голосе появилось явное удовлетворение, — я слышал. У вас дирижером Клейтон Эванс, не так ли?

— Именно так! — радостно воскликнул Петигрю, как изнемогший пловец, ноги которого наконец-то ощутили под собой твердую почву. — Да, да, Клейтон Эванс.

— Почему же вы сразу не сказали? Конечно, я буду рад играть у Эванса в любое время, когда он меня позовет. Только дайте знать Поттеру и Фулбрайту.

— Поттеру и… кому? — Петигрю почувствовал легкую тошноту, поняв, что снова оказался над бездной.

— Поттеру и Фулбрайту, — повторил голос таким тоном, каким взрослые обращаются к исключительно несообразительному ребенку. — Это мои агенты. Агенты! Вы наверняка слышали о Поттере и Фулбрайте.

— Нет, я не знаю Поттера и Фулбрайта.- («Кажется, я начинаю что-то смыслить в этой игре, — подумал Петигрю. — Сейчас счет, должно быть, тридцать — ноль, не в мою пользу, разумеется»).

Голос продолжал:

— Их имена имеются в справочнике. Позвоните им в любое время, когда я вам понадоблюсь, и я приеду, если буду свободен. Это понятно?

— Нет! — вскричал Петигрю, и как раз вовремя, помешав Дженкинсону повесить трубку. Краем глаза он увидел, что, торжествующе помахивая железнодорожным расписанием, входит Диксон. — Одну минуточку! — Он сунул трубку Диксону. — Ради бога, сами поговорите. Это выше моих сил.

Петигрю облегченно передал ведение дела специалисту, чувствуя себя младшим клерком, освобожденным наконец от непосильных обязанностей старшего партнера.

— Говорит Диксон.

Со злорадным наслаждением Петигрю услышал слабо доносящийся до него голос Дженкинсона, снова принявшегося за разъяснения:

— Нет, конечно, вы меня не знаете. Я узнал ваше имя от Поттера и Фулбрайта.

— Тот, другой, мужчина, который со мной разговаривал… Питер или что-то в этом роде… никогда не слышал о Поттере и Фулбрайте, — ворчал голос.