Жили-были<br />(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике)

Срядились и поехали. Конечно, царевну посадили в повозку, сама Яга-баба на козлы села и дочь свою взяла.

Едут, на пути ручеек. А царевну звали Аннушка. «Аннушка, — говорит Яга-баба, — выйди из повозки, обмой лицо — ведь близко папенькин дом». А на дереве кукушка:

Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка!
Не вылазь из повозки:
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
А тебя на облук!

Аннушка не вылезла. И опять на пути ручеек. Яга-баба говорит: «Аннушка, дитятко! Выйди, обмойся: ведь ты грязная, не понравишься папе-то!» А кукушка с дерева опять:

Кук-ку, Аннушка!
Не вылазь из повозки:
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
Тебя на облук!

А Яга-баба приступила: «Выйди, вымойся! Грязная ведь! Не слушайся кукушки, что она кукует!» Вышла Аннушка к ручеечку, умылась, а Ягина дочь уже в повозке сидит. И поехали: Яги- на дочь в повозке, а Аннушка на козлах. Что делать!

Вот приехали к царю. Царь принял Ягину дочь за свою, а родную дочь отправил коров пасти. Так Ягина дочь за царским столом пьет, кушает хорошо, а родная дочь коров пасет и поет:

Ешьте, ешьте, батюшковы коровушки,
Пейте, пейте, батюшковы коровушки!

А кукушка с дерева:

Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка!
Я тебе да раз, да два наказывала:
Не вылазь из повозки:
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
Тебя на облук!

Слуги царевы услышали эти слова, приходят к царю: «Царь, да ведь это не твоя дочь, а твоя дочь родная пасет коров!» Царь разгорячился на слуг, прогнал. Назавтра других слуг назначил.

И та же история случилась. Аннушка пасет и поет:

Ешьте, ешьте, батюшковы коровушки,
Пейте, пейте, батюшковы коровушки!

А кукушка с дерева:

Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка!
Я тебе и раз, и два наказывала:
Не вылазь из повозки,
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
Тебя на облук!

Царевы слуги выслушали, пришли к царю и говорят: «Царь, ведь это не твоя дочь, а твоя дочь коров пасет!» Разгорячился царь, назначил на третий день третьих слуг.

Вот слуги слушают, а она не видит их, поет:

Ешьте, ешьте, батюшковы коровушки,
Пейте, пейте, батюшковы коровушки!

Таким голосом жалобным поет! А кукушка с дерева:

Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Я тебе и раз, и два наказывала:
Не вылазь из повозки:
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
Тебя на облук!

Третьи слуги приходят к царю и говорят: «Да ведь родная дочь коров-то пасет, а та, которая с тобой, не дочь тебе!»

Царь разгорячился и этих слуг прогнал. На четвертый день сам пошел, затаился за деревом. Аннушка не знает, что он за деревом, и поет:

Ешьте, ешьте, батюшковы коровушки,
Пейте, пейте, батюшковы коровушки!

И слезно так! А кукушка с дерева:

Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Кук-ку, Аннушка,
Я тебе и раз, и два наказывала:
Не вылазь из повозки:
Ягина дочь обманет,
Сама сядет в повозку,
А тебя на облук!

Царь это выслушал, сам заплакал и приказал слугам копать яму в сорок сажен глубины, в сорок сажен ширины. Когда слуги яму выкопали, он приказал самого лучшего коня запрячь. Яге- бабе с дочерью и говорит: «Одевайтесь, мамаша с дочкой! Мне жаль доченьки родной, поедем в чистое поле гулять».

Села Яга-баба с дочкой в коляску, а царь на козлы. «Вот что, — говорит, — вы завесьте лицо, а то пыль в поле». Яга-баба и дочка завесили глаза. Приезжают они к этой яме. «Ну, — говорит царь, — закрыли лицо?» — «Закрыли». Как торкнул Ягу-бабу с дочкой в яму на сорок сажен глубины и приказал яму зарыть! А Яга-баба ведьма хитрая: стали они обертываться мухами, комарами и лететь из ямы. Но у царя слуг много: зарыли Ягу-бабу с дочкой в яме!..

Тут царь призвал Аннушку и вместе с ней вернулся к царице.

И стали они жить, поживать.

Сивко-Бурко