Жили-были. Русские инородные сказки – 7

Сюда чудесно вписались все эти кружевные занавесочки, бархатные подушечки, эти ее салфетки с вышивкой. Даже этот ненавистный абажур, который она таскает повсюду за собой, оказался тут на своем месте.

Я доставал из пакета сырные рогалики, баночку абрикосового джема, плитку молочного шоколада и украдкой поглядывал на Паулу. Она стояла у открытого окна, придерживая рукой занавеску, и смотрела, как внизу хозяин мотеля чистил небольшой декоративный фонтан. Его жена что-то говорила ему из кухни, а по двору стелился запах свежесваренного кофе.

Я смотрел на Паулу и пытался угадать, о чем она думает. Ветер чуть шевелил ее волосы. Господи, какая она красивая!

Да, я предвзят, но это ничего не меняет.

Она скрестила руки на груди и спросила, продолжая смотреть в окно:

– Стефан… может, я умерла?

– Ну вот что ты говоришь! – Я подошел и обнял ее сзади. – Что за дурацкая привычка все драматизировать? Ну давай спустимся вниз и спросим у кого угодно.

– Я не хочу.

– Нет, давай-давай! Раз и навсегда покончим с этим глупым вопросом. Два лестничных пролета – и никаких вопросов. Давай, ну!

Я уже знал, что в этот раз не уговорю ее, поэтому раззадоривался все сильнее. Я подошел к двери, распахнул ее, жестом приглашая Паулу выйти из комнаты.

Она метнулась от окна к кровати и вцепилась двумя руками в резное изголовье, словно боялась, что ее выведут силой.

– Ну, ладно-ладно. – Я прикрыл дверь и почувствовал даже какую-то вину за то, что напугал ее. – Ты же видишь, что все дело только в твоем нежелании что-то менять?

Паула присела на краешек кровати, кивнула и зачем-то погладила рукой маленькую бархатную подушку.

* * *

– Мой фонтан уже создан! Осталось только кому-нибудь увидеть его во сне! – Глаза Паулы сияли, и вся она светилась радостью и гордостью.

– Умница какая! – Я притянул ее к себе и собрался поцеловать в щеку, но автобус дернуло на ухабе, и мы стукнулись лбами.

Паула рассмеялась и поправила шарф у меня на шее. Длинный темно-зеленый шарф. Она только сегодня его довязала и все волновалась, угадала ли с цветом. А я смотрел на нее и думал, разве может быть что-то прекрасней, чем ехать вот так, неизвестно куда, и знать, что все самое дорогое у тебя с собой.

– А кстати! – Паула повернулась ко мне, скрестила руки на груди и сделала значительное выражение лица.

Она всегда скрещивала руки, когда собиралась говорить о чем-то секретном или важном. Она знала, что я это знаю, и ждала, когда я начну заинтересованно расспрашивать.

– И что же, кстати? – спросил я заинтересованно.

– Помнишь ту карусель, которую мы с тобой придумали еще в конце февраля?

– Ту, которая двухэтажная и с медными колокольчиками?

– Ту самую! Я ее видела позавчера, в сквере между кинотеатром и рыночной площадью, когда ходила покупать миндаль в дорогу!

– Ты уверена?

– Да точно тебе говорю! Я специально подошла и рассмотрела сиденья. Они именно с такой вышивкой по краю, как я хотела.

– Интересно, кому такое могло присниться?.. – Я действительно был удивлен. – Никогда не знаешь, что из всего вдруг обернется реальностью.

– А вот и приснилось! Вот и обернулось! – Она радовалась как ребенок. – Приснилась же кому-то та черная болонка, которую ты придумал прошлым летом.

– Ну, не факт, что это была именно та болонка… К тому же нафантазировала ее скорее ты.

Я не любил об этом говорить. Мы оба знали, что у меня плохо получается придумывать. А воплощать – и того хуже. Но Паула так старалась вселить в меня уверенность и поощрить мои попытки, что спорить с ней было бесполезно.

– Ничего подобного! Я только надела ей этот дурацкий бархатный бантик. А то как бы мы ее узнали?

Мы немного помолчали, глядя в окно.

– Если бы фонтан приснился кому-то прямо сегодня, мы бы застали его сразу по приезде, – мечтательно сказала Паула, поправляя мне шарф на шее.

– Ну, я могу попробовать, если ты мне подробно его опишешь…

Когда мы миновали очередной населенный пункт, я уже крепко спал.

Никогда себе этого не прощу, никогда.

* * *

– Нет, присниться должно кому-то другому. Не тому, кто придумал! – в который раз объяснял я хозяину, активно жестикулируя.

Мы сидели на террасе, за плетеным столиком. Ужин давно был съеден, хозяйка унесла всю посуду и гремела кастрюлями на кухне. Луна была почти полной, поэтому включать фонари на террасе не было смысла.

То ли я плохо объяснял, то ли хозяин опять ничего не понял. Честно говоря, я и сам уже плохо соображал: я не спал двое суток. Не спал абсолютно умышленно. Так была большая вероятность, что сон получится таким, как надо.

– Тебе уже хватит, – сказал хозяин, отодвигая от меня бутылку.

– Вам бы поспать, – добавила хозяйка, выходя из кухни.

– Поспать, да, – согласился я, поднимаясь с кресла.

За прошедших два месяца Паула снилась мне только однажды. И я ужасно злился на себя за это. И на нее немного тоже. В том сне все было как-то не так, как-то сумбурно, коротко, путано…

«Ну получилось же у кого-то там с моей черной болонкой! – думал я. – Я понимаю, конечно, Паула не болонка, но ведь и я не кто-то там…»

Я пожелал хозяевам доброй ночи и отправился к себе в мансарду.