Жили-были (воспоминания)

Вскоре группа молодых филологов – Осип Брик, Борис Эйхенбаум, Юрий Тынянов, Роман Якобсон, Лев Якубинский, Евгений Поливанов, Владимир Шкловский – основала ОПОЯЗ, общество изучения поэтического языка. Стала издавать сборники. Потом – книги. Так началась работа целой филологической школы, которую называли формальной. Виктор Шкловский стал лидером.

В борьбе с поэтикой символистов опоязовцы стремились создать научную поэтику, доказывали, что в поэтической функции язык имеет свои законы, изучали законы прозы. Но при этом доказывалось, что искусство будто бы движется самостоятельно от жизни, а не отражает жизнь и не познает жизнь. Тем самым получалось, как пишет Шкловский теперь, «искусство как бы неподвижно, оно переставляется, как бы перетряхивается: старшие жанры становятся младшими, но нового не появляется».

В 1925 году вышла книга Шкловского «Теория прозы», и стала крылатой фраза, что искусство является «суммой приемов». Выражение это сам Шкловский считает теперь неточным и опрометчивым.

Потом он написал книгу «Материал и стиль в романе Льва Толстого „Война и мир“ – показал в ней, как использовал Толстой мемуарную литературу и исторические труды, посвященные войне 1812 года. Книга была интересна, нова, сенсационна, но она не объясняла величия романа Толстого, а даже как бы развенчивала его.

С формалистами спорили яростно. Марксистское литературоведение, признавая необходимость изучения художественной ткани произведения, решительно отвергало теоретические обоснования формалистов. Вульгаризаторы отвергали все.

Теперь, когда эти литературные битвы уже позади и позади порожденные ими преувеличения и страсти, окончательно ясно, что, изучая форму, вернее, структуру художественного произведения, и эволюцию жанров, формалисты обогатили науку множеством существеннейших открытий и наблюдений, но, замкнувшись в кругу исследований имманентных, внутренних законов литературы, игнорировали ее содержательность, проблему ее общественной функции, ее многосложные связи с действительностью. Поэтому выдвинутые ими обоснования не объясняли главного и были в корне неверными.

Впрочем, Шкловский занимался не одними вопросами литературной теории. Он писал великолепную прозу – выпустил книги «Сентиментальное путешествие» и «Zoo, или Письма не о любви», работал в «Летописи», которую редактировал Горький, выступал с Маяковским, был близок к творческому содружеству «Серапионовы братья», объединявшему в 20-х годах таких разных писателей, как Н. Тихонов, К. Федин, Вс. Иванов, М. Зощенко, М. Слонимский, Н. Никитин, В. Каверин, Б. Лунц, Б. Полонская, критик Н. Груздев... Потом примкнул к ЛЕФу.

Уже в то время Шкловский много работал в кино, которое тогда только еще начиналось. И мало-помалу теория стала приходить в несогласие с практикой. Так, теоретик Шкловский думал, что кино – это монтаж аттракционов, что сюжет в кино почти не имеет значения, а сценарист Шкловский убеждался в значении сюжета. Собственный опыт и живой опыт советской литературы расширял представление о законах искусства и вносил поправки в теорию. Занятия историей и русской литературой привели к созданию исследований о лубочном писателе Матвее Комарове, о литературе XVIII столетия в связи с экономикой, исторических повестей о путешествии Марко Поло, о художнике штабс-капитане Федотове, о Минине и Пожарском, о мастерах старинных, книг о Маяковском, о Достоевском, биографии Льва Толстого. Эти книги не только писались Шкловским, но и меняли Шкловского, перепроверяя его теоретическую систему и доказывая, что в искусстве важно не только как сделано, но из чего сделано и для чего сделано, кем сделано и для кого сделано. Писателя учил опыт, учило время. И вот спустя много лет, прослеживая собственный путь и путь своих единомышленников по ОПОЯЗу, Шкловский смело, точно и обстоятельно говорит о просчетах, посвящает этому свои новые книги – «Повести о прозе» и «Тетиву».

Это факт удивительный! Более того, это – творческий подвиг, совершенный в итоге длительной эволюции. Подумать только: полвека спустя теоретик, широко известный в мировой литературной науке, построивший собственную концепцию, знаменитый сейчас еще более, чем в свои молодые годы, творчески усвоив марксизм, пересматривает свои прежние утверждения, философски переосмысливает их и обнаруживает в них ошибки, не осмысленные его оппонентами.

Иные считают, что последние книги Шкловского – это книги-отказ от прежних своих заблуждений.