Жили-были

— Во-от. Лучше скажи мне, папаша-герой, где мне сыну рыцарский меч купить?

Семён взглядом его смерил, потёр кулаком нос, чтобы скрыть улыбку, а затем со всей серьёзностью сказал:

— Выковать. Никак иначе.

— Синица, ты дебил.

И вместе рассмеялись.

Сам не догадывался, насколько привык за прошедшие две недели к постоянному присутствию шумного ребёнка рядом, к Саше, к запахам, звукам дома. Особенным звукам, до которых ему раньше никакого дела не было. А оказавшись в тишине собственной квартиры, не знал, чем себя занять. Даже уснуть так сразу не получилось. Тут же появилось желание покурить, выпить, а всё потому, что тишина сводила с ума. И телефонный разговор с Сашей не спас, разве что на те минуты, что они говорили. Но признаваться ей в этом, рассказывать, как скучает, почему-то не стал. Не хотелось Сашку перебивать, когда она рассказывала ему о том, как прошёл их с Митей день, и голос её звучал бодро, и Толя даже был уверен, что она улыбается. И своей тоской портить ей настроение не хотелось. И откуда она только взялась, эта тоска. Знать о ней раньше ничего не знал.

Но, если взглянуть с другой стороны, то, наверное, неплохо узнать о её существовании. Открываешь в себе что-то новое, глубинное, до чего добраться, разобраться времени не хватало. Да и желания, если честно. Всё бегом, наскоком.

И невдомёк было, что Саша поступает точно также. Говорит каждый день с ним по телефону, а о том, что скучает, что отчаянно скучает, старается не говорить. Боится показаться глупой и излишне сентиментальной. Но больше всего боится разреветься, и без того, каждый раз прощаясь с Толей и желая ему «спокойной ночи», в горле ком вставал. Хорошо, что в это время Митя уже спал, и перед ним можно было не притворяться. Поэтому лишь валилась на постель, обнимала подушку, на которой Ефимов спал, и бесконечно долго, бесконечно несчастно вздыхала. Напоминала себе, что Толя вернётся уже через пару дней, через день, но в эти оптимистические мысли вмешивались другие, о том, что совсем скоро он уедет, и будет отсутствовать куда дольше, чем в этот раз. И каков будет график? Пару раз в месяц? И что это будет за жизнь? Да ещё тётя… Каждый день приходила к Мите, а пока тот не слышал, принималась допрашивать Сашу. Что дальше будет, как будет, что они с Толей собираются предпринимать по этому поводу. А что они собираются предпринимать, Саша не знала. А продолжать отговариваться, находить новые причины и доводы, выдавливать из себя улыбки, получалось с каждым днём всё хуже.

Настолько привыкла к тому, что скучает, привыкла думать об этом и засыпать с мыслями о Толе, что его возвращение на несколько минут поставило Сашу в тупик. Морально. Ефимов вернулся неожиданно, как, впрочем, всегда и поступал. Он всегда появлялся внезапно. И в этот раз явился едва ли не ночью, когда Саша уже собиралась ложиться спать, хотя в этот вечер засиделась за компьютером, с новой историей, которую они с Митей придумали за эти дни. И поэтому часы показывали почти полночь, Митя спокойно спал, первый день без температуры, чем очень её радовал, и Саша совсем не ожидала услышать звук поворачиваемого в замке ключа. Сердце в первую секунду испуганно подскочило, Саша невольно прижала руку к груди, и только в следующее мгновение она вскочила с постели и бросилась в прихожую. Толя как раз в квартиру вошёл, увидел Сашу, и на его губах расцвела улыбка. Правда, он тут же сделал жест рукой, прося Сашу вести себя тише. Что совсем не помешало ей повиснуть у него на шее. Толя её руками обхватил, и намеренно качнулся назад, повалился на захлопнувшуюся дверь.

— Почему не сказал? — возмущённо зашептала Саша, посмотрев ему в лицо и обхватив ладонями его щёки. — Не сказал, что приедешь?

Толя улыбнулся, ответил на быстрый поцелуй, потом подхватил Сашу под бёдра, чуть подкинул, чтобы удобнее было держать её на весу.

— Если честно, собирался выспаться и ехать утром, а потом понял, что не могу спать. К тебе хочу. Сел в машину, и вот я здесь. Привет, малыш.

Саша прижалась лбом к его лбу, Толю поцеловала, и они на минуту замерли в сумраке тесной прихожей, обнявшись. Саша первой отстранилась, точнее, заставила опустить её на пол, когда поняла, что теперь уж точно разревётся. И задышала глубоко и взволнованно, стараясь справиться с чувствами. А затем Ефимова затормошила.

— Раздевайся и иди в душ, я тебе ужин погрею. Устал?

Он плечом дёрнул.

— Да так, а ужин — это хорошо, — выдохнул Толя, скидывая ботинки и задвигая их ногой в угол, совсем, как Митя. — Я неделю думал о твоих котлетах.

Саша повернулась к нему, сделала попытку стукнуть по плечу.

— Ты не обо мне думал, а о котлетах?

Он рассмеялся, и тут же примолк. Снова перешёл на шёпот:

— Я обожаю тебя. С котлетами и без.

Саша заглянула в ванную, когда Ефимов туда зашёл.

— Это хорошо, потому что Митя последнюю на ужин доел. Тебе сосиски сварю.

Ефимов снял лёгкий свитер и отдал его Саше. С удовольствием потянулся, даже руки за голову закинул.

— Я съем всё, что угодно.