Жили-были

Он снова рассмеялся, и телефон отключил. А Саша замерла, сжимая трубку в руке. Хотелось зажмуриться и сделать что-то безумное, самое малое, закричать. Но закричать, значит, напугать бабушку. А этого не хотелось. И вместо глупых поступков, кинулась к шкафу с одеждой, а после к зеркалу. Почему-то показалось, что этот вечер может стать очень важным в её жизни. Возможно, самым важным.

И ради важного вечера, она, наконец, распустила хвосты, подкрасила глаза, а вместо любимых джинсов надела короткую юбку. Как именно ей сегодня может помочь юбка и макияж, думать отчего-то было страшно. Саша шла по улице и без конца юбку одёргивала. Старалась делать это незаметно, но из-за открытых ног, чувствовала себя едва ли не голой. Хотя, вокруг большинство девушек выглядели так, как она, наконец, пришла тёплая погода, и про куртки и штаны можно было позабыть. Многие так и сделали, с удовольствием, а вот Саше было непривычно. По пути зашла в магазин, купила бутылку вина и кое-какой закуски, на что денег хватило. Являться к вчерашним студентам, даже поздравлять, с тортиком и бутылкой шампанского, было глупо. Нечего и гадать, у Потапова сейчас идёт такое веселье, что им куда нужнее дозаправка, чем глупости в виде пирожных.

А чтобы отвлечь друзей от её вызывающего (по крайней мере, по мнению самой Саши) вида, она, как только вошла в комнату, где шло веселье, свой вклад в застолье и продемонстрировала.

— Я вам кое-что принесла!

— О, Саня пришла!

— Сашка, мы сдали! Всё кончилось!

Она рассмеялась.

— Поздравляю. Всех поздравляю, все молодцы. — Саша старалась улыбаться открыто и радостно, кое-кого даже расцеловала, а потом шлёпнулась на свободное место на диване. И тут же будто провалилась вниз. Её роста было недостаточно, чтобы за этим столом казаться взрослой. Над ней посмеялись, а она всем кулак продемонстрировала.

— Хватит смеяться.

— Не ржать, — прикрикнул Ефимов, и Саше пришлось закинуть голову, чтобы увидеть его. Когда она вошла, в комнате Толи не было, а теперь он появился из соседней комнаты и высился над ней.

На его окрик особо никто внимания и не обратил, за столом шумели, смеялись, разговаривали, уже напрочь позабыв про Сашин конфуз. А Толя присел на подлокотник дивана, на Сашу посмотрел, улыбнулся.

— Привет, я волноваться начал. Опаздываешь.

— Я пешком шла.

— Ну, и зря. Темно уже.

Саша только плечами пожала, а в следующий момент они вместе с Ефимовым поморщились, когда Алёнка Каравайцева вдруг запела. Новиков на гитаре играл, а она пела, что-то дворовое, хулиганское и беспардонное. И настолько же весёлое. Пела Каравайцева ужасно, но некоторые всё равно подхватили, и это было занятно. Правда, довольно громко.

— Сань, встань, — вдруг попросил Ефимов.

Она взглянула с удивлением, но поднялась, а Толя с подлокотника на диван съехал, а Сашу к себе на колени усадил.

— Так лучше? — спросил он.

Лучше ли? Ей потребуется несколько долгих минут, чтобы понять, прочувствовать, решить… хорошо ли ей сидеть у Ефимова на коленях. Осторожно окинула взглядом окружающих, но, кажется, все уже были достаточно навеселе, чтобы обращать внимание на то, кто у кого на коленях сидит.

— Лика здесь?

Толя на спинку дивана откинулся, на такую мелочь, как Саша на его коленях, вроде бы, и внимания не обращал. Устремил взгляд куда-то вдаль, а Саша, воспользовавшись возможностью, всмотрелась в его лицо. В отличие от остальных, Ефимов не выглядел пьяным, и уж тем более не выглядел весёлым и свободным, о чём кричали другие. Было очевидно, что его что-то беспокоило и выводило из себя. Лицо бесстрастное, но именно эта бесстрастность давала понять, что что-то явно не так. Поэтому Саша про Лику и спросила. Этот вопрос сам слетел с её языка. А Толя, услышав про Анжелику, перевёл на Сашу пристальный взгляд, его верхняя губа дёрнулась, и это выдало его с головой. Но сам вряд ли это знал. Как всегда улыбнулся, и коротко оповестил:

— Она уже ушла.

— Ушла?

Саша лихорадочно соображала. Вцепилась в мягкий подлокотник дивана, потому что сидеть у мужчины на коленях в напряжённой позе, оказалось не слишком удобно. Саша боялась ёрзать, боялась скатиться на диван, боялась… всего на свете боялась. А тут ещё недовольство и тщательно запертая внутри злость Ефимова, и его слова о Лике. Что значит, она уже ушла? Так быстро? Но почему?

— Ты с ней говорил? — спросила она негромко.

На губах Ефимова появилась какая-то хищная ухмылка, он снова смотрел в сторону, а пальцы нервно забарабанили по подлокотнику.

Саша головой качнула.

— Она всегда всё портит, — проговорила она чуть слышно и только для него.

Толя посмотрел на неё, они встретились взглядами, и Саша даже испугалась своих последних слов, не нужно было этого говорить. А Ефимов вдруг подался вперёд, сел нормально, и через неё к столу потянулся.

— Мих, давай выпьем, — обратился он к Старикову.