Жили на свете ребята

- Не по правилам, - дрожащим голосом протестовал Гриня. - Я так играть не буду!

- Отнаводись, - требовали ребята. - Отнаводись!

Но Гриня в слезах ушел домой, а ребята постановили: Гриню больше в игры не принимать и вообще никаких дел с ним не иметь.

- Этот хныкало всегда все испортит, - сказал Вовка.

Кате было жалко Гриню. По что сделаешь, если он расплакался и ушел домой?

- Я тоже играть не буду, - заявила Катя и подумала: "Лучше бы с Кирилкой на лодке поехать. Только врет он, никакой тайны у него нет".

А Кирилка между тем с горькой обидой на Катю неторопливо плыл на лодке вдоль берега, внимательно всматриваясь в причальную стенку. Он то и дело вытаскивал письмо и перечитывал его. А вдруг он увидит таинственные буквы "Б.О.Н."? Ему очень хотелось их увидеть. Вот тогда Катя пожалеет, что не поверила ему! И в самом деле, почему так жестоко относятся девочки к мальчикам, в них влюбленным?

ПРЕРВАННЫЕ МЕЧТЫ

Несколько дней капитан Безымянный томился в горестном одиночестве. Он чего-то ожидал. Теперь он все чаще покидал свой корабль, выезжая на шлюпке рыбачить и охотиться.

Потом он занялся и увлекся вычерчиванием карты острова Нового. Но и это занятие скоро наскучило. Все чаще и чаще стал капитан задумываться над тем, как ему отремонтировать и спустить на воду "Одинокого".

Для этого нужны верные товарищи, умелые и отважные моряки. Но их у капитана Безымянного не было. Капитан, казалось, ожидал их. Выходя на палубу, он всматривался в морскую даль, словно моряки-товарищи должны были подняться на берег из пены волн.

В судовом журнале капитан Безымянный записывал:

"Выбросил в море вторую бутылку. На острове Новом одному оставаться очень тяжело и тоскливо".

"Еще одна бутылка скрылась в океанских волнах. Но и она, наверное, пропадет, как первая и вторая. Что бы такое придумать?"

Вскоре судовой журнал тоже наскучил и был заброшен. За несколько дней в нем не появилось ни одной записи.

Однажды капитан сидел на берегу и размышлял. Он мечтал о спуске "Одинокого", о славных далеких рейсах, о борьбе со штормами, об охоте на китов и белых медведей. Гордому и независимому, ему не хотелось возвращаться на материк и признаться людям в своем бессилии и в тоске одиночества. Ему нужны были товарищи, такие же отверженные и такие же отважные, как он сам.

"Одинокий" возвышался своими бортами за его спиной. Недвижимый, с оголенным днищем, обросшим ракушками и застарелой тиной, корабль уже казался капитану жалким и почти ненужным.

"Или, может быть, забросить эту трудную затею со спуском корабля? раздумывал капитан Безымянный. - Стать сухопутным путешественником, организовать поход в глубь какой-нибудь малоисследованной страны и открыть залежи редких металлов".

И вдруг размышления капитана Безымянного были прерваны.

НА ВОДНОЙ СТАНЦИИ

Владимир Павлович, преподаватель физики, был страстным яхтсменом. Многие свободные часы он проводил на водной станции или тренировался на яхте. Водил он яхту умело, очень красиво, и часто на соревнованиях завоевывал первенство города. Говорили, что скоро он будет мастером спорта.

Это был высокий, чуть прихрамывающий человек с добрым взглядом больших и веселых глаз. Ребята знали, что во время войны Владимир Павлович служил в артиллерии и несколько раз был ранен.

В тот вечер, когда Кирилка пытался разгадать тайну букв "Б.О.Н.", Владимир Павлович повстречался с ним.

Круто развернувшись, яхта Владимира Павловича оказалась рядом с лодкой Кирилки.

Учитель был в желтой кожаной куртке и без кепки. Он только поздней осенью надевал шляпу, а с мая уже ходил с непокрытой головой. И даже за это ребята его уважали.

- Ты куда, Кирик? - крикнул учитель.

- Никуда, - смущенно ответил Кирилка. - Так просто...

Ветер был слабый, и яхта плыла очень медленно. Владимир Павлович то натягивал, то ослаблял шкоты.

- Давай соревноваться, - шутливо предложил Владимир Павлович. - Сейчас ветра нет, и силы у нас почти равные.

Кирилка поднатужился и несколько раз ударил веслами по воде. Лодка рванулась вперед, сразу оставив яхту позади.

- Ого, да ты заправский гребец! - воскликнул Владимир Павлович.

Польщенный Кирилка опустил весла. У него вдруг возникла мысль: "А что если показать письмо Владимиру Павловичу?"

- Я тут одно письмо нашел в бутылке, - начал он нерешительно. Посмотрите, что это такое!

Яхта и лодка сошлись бортами.

- Это что-то любопытное, - пробормотал Владимир Павлович, читая письмо. Времена Жюля Верна и капитана Гранта давно, конечно, прошли, но... Подожди, то такое бон?

- Боны - это скрепленные бревна, - с готовностью пояснил Кирилка.

- Правильно, бревна, - подтвердил Владимир Павлович и добавил: - И бумажные деньги в коллекции. Но только эти буквы я действительно видел на причале. И вот где: на нашей водной станции. Я еще долго думал, что они могут обозначать. Но никто мне толком объяснить не мог.

Спустя минут двадцать яхта и лодка борт о борт подплыли к водной станции. В гавани и на площадке было тихо. Яхты стояли на якорях со свернутыми парусами.