Жили старик со старухой. Сборник

На волне, регулируя обороты двигателя, втиснули лодку между льдинами и, добавив газу, въехали на льдину, быстро выпрыгнув на лёд, сразу дёрнули лодку вперёд. Получилось очень слаженно и толково. Очередная волна обрушилась на лёд, но достала только мотор. Не успели отдышаться, как заметили, что лёд медленно начал выплывать в море. Оказалось, что мы попали в русло речки, а начавшийся морской отлив стал выносить из речки льдины в море. Быстро сориентировавшись, выбрались из русла на прочно сидящую на мели льдину. На берегу виднелась изба. За лодку можно не беспокоится до следующего прилива. Пошли, перепрыгивая по льдинам, к избе, в ней оказался охотник, а печка была жарко натоплена. Попив горячего чаю, уснули мёртвым сном. Разбудил нас охотник. Оказалось, что начался прилив и надо идти за лодкой. По руслу реки привели её к берегу. До авиаплощадки насчитывалось километров пятнадцать. Оставив хозяина лодки с новым напарником ждать тихую погоду, вдвоём отправились пешком к самолёту.

09.2007.

ГАРМОШКА

До Губистой лететь долго. Ан-2 тарахтел в морозном воздухе. Тридцатиградусный мороз сковал всё в единый монолит. Звук мотора такой, как будто винт с большим трудом разрезает густой морозный воздух.

Сообщение поступило накануне – два самолёта столкнулись на стоянке. Как там и что произошло, можно только гадать. Главной задачей стало – перегнать самолёты до Мезени, пока не остыли двигатели. Если они остынут на таком морозе, потом оживить их потребуется много времени и сил, да и средств тоже для того, чтобы доставить подогреватель воздуха. А чтобы перегнать самолёты требовалось их осмотреть, составить акт и только тогда принимать решение, можно перегонять или нет.

Один самолёт принадлежал Второму авиационному отряду, а второй самолёт местному авиапредприятию.

Два инженера и один техник сидели в пассажирской кабине в тёплых шубах и унтах. Даже в такой верхней одежде мороз проникал внутрь. Время от времени люди зябко поёживались. С собой они взяли только набор инструмента да материал для подклейки обшивки. Надеялись, что повреждение небольшое.

Уже в пути узнали, что самолёт Второго отряда ещё не вылетал. Так уж в авиации принято, что свои грехи расследует своя комиссия. В данном случае, когда два самолёта с разных предприятий, ожидалось прибытие двух комиссий.

Светлого времени зимой мало. Всю работу надо выполнять быстро, чтобы успеть улететь обратно. В тундре гостиниц экстракласса нет. Ночевать, конечно, на улице не оставят, есть домик у рыбаков, но там и так тесно. Четыре экипажа и прибывшие специалисты – это полтора десятка человек. Было бы не просто тесно, а сверхтесно.

Самолёт, как назло, будто завис в воздухе. Двигатель работал, а движения не ощущалось. Внизу белая простыня снега, а вокруг мутный белый воздух, искрящийся мельчайшими снежными пылинками.

Наконец, экипаж убавил обороты двигателя, и самолёт пошёл на посадку. Он мягко коснулся полосы, даже не полосы, а общей белой поверхности, помеченной по размеру полосы вешками из кустиков. Пассажиры прильнули к окнам, не терпелось увидеть степень повреждения. И увидели: самолёты стояли рядом, у местного лайнера повреждена только законцовка верхнего крыла, а у другого самолёта треть верхней плоскости собралась в гармошку. Экипажи обеих воздушных судов выстроились, как на параде и, в свою очередь, пытались разглядеть, кто прилетел. Начальник технической службы инженер Кузин пошутил:

– Смотрите! А наш-то самолёт оказался крепче, только слегка поцарапан!

Все понимали, что это только шутка, на самом же деле, самолёты ударились не слабо, и надо проверять силовые элементы перед тем, как готовить свой самолёт к перегону.

– Как же вас угораздило? – спросил Кузин экипаж, когда все члены комиссии выскочили из самолёта.

– Стали расходится бортами, места около груза мало, поднялась снежная пыль, и не рассчитали, неправильно оценили расстояние между самолётами, – пояснил командир самолёта.

Экипаж Второго отряда стоял в сторонке и молчал. Инженер Синицын сразу полез на плоскость вскрывать обтекатель, чтобы осмотреть место крепления плоскости к фюзеляжу, а техник занялся другими мелкими делами, готовил инструмент, клей и материал для ремонта повреждённого участка, хотя каждый член комиссии мысленно про себя подумал, что самолёт можно поднимать в воздух и так.

Экипажи отошли в сторонку и делились впечатлениями, поглядывая в ту сторону, откуда должен прилететь самолёт со второй комиссией.

Инженер Синицын сидел на плоскости и размышлял: «Мы-то, скорее всего, улетим, а что же коллеги будут делать со своей «гармошкой», которую на месте никак не исправить? Надо менять плоскость».

Мороз всё крепчал, сгущались сумерки. Наконец послышался отдалённый звук самолёта. Через несколько минут он сел, подрулив к трём остальным. Когда снежная пыль осела, все увидели прибывших людей. Из лайнера вышли несколько человек, подошли, поздоровались и направились к своему самолёту.