Жилище

Max Postman Жилище

Мы построили новый дом! Посмотрите какой он красивый! Мы вложили в его строительство всю свою любовь. Из окон струится теплый уютный свет. Чистые подъезды, опрятные приветливые жильцы. В доме несколько этажей, поэтому все жители друг друга знают. Двери в квартирах не запираются, соседи ходят друг к другу в гости в любое время. Все жители, как одна семья, как единый организм.

Налюбовавшись своим творением, строители постепенно уходят. Бегут года, дом живет и радует глаз прохожих своей опрятностью.

Но, время неумолимо! Кто-то умер, кто-то съехал. И вот, уже врезаны в двери квартир первые надежные замки. Дом перестает быть одним целым, каждая квартира наполняется своими страданиями и тревогами. Какие-то подозрительные личности заняли чердак. А на первом этаже вообще устроили бордель – заселились молодые бесстыдные девки, силы у них много, работают сутки на пролет. А на третьем этаже дочка вышла замуж за алкоголика, и они беспробудно пьют уже несколько лет. Родителей выгнали, и они где-то сгинули скитаясь по окрестностям. Постепенно, у ранее приветливых друг к другу соседей, улыбки пропали, а на лицах появилась обеспокоенность. Они все подыскивают новое место жительства, вспоминая о прошлой счастливой жизни. Но, переехать не так-то просто, в этом доме жилье теперь дорого не продашь – квартал-то не благополучный. Лишь пожилой одинокий старик, ранее любимый и уважаемый всеми жильцами, сидя на лавочке у подъезда, не теряет надежды образумить вновь въехавших. Но его никто не слушает и не замечает. Понимая тщетность своих попыток, он, сутулясь, уходит в подъезд, медленно идет по лестнице в свою коморку, расположенную где-то на средних этажах, то и дело поскальзываясь на разбросанном мусоре. А в какой-то день он просто не вышел на улицу, потому что ему стало плохо, и он не смог встать с кровати. Но его отсутствие у подъезда никто не заметил. Так и умер он через какое-то время, не получив своевременной помощи, а труп остался гнить в коморке. Если бы кто-нибудь зашел к нему справиться о здоровье, и оказали бы своевременную помощь, то жил бы еще старик и жил! Но зайти к нему уже было не кому. Старые жильцы съехали, а новые вообще мало на что обращали внимание, если это не касалось денег, алкоголя или секса. Запах в подъезде к тому времени, стал отвратительным – смесь пота, испражнений, алкоголя, табачного дыма и гниющего мусора, разбросанного по всей лестничной клетке. Поэтому, на добавившуюся аромат, разлагающегося трупа, никто не обратил внимания. Постепенно, некогда уютный домик, с теплым светом в окнах, прикрытых ажурными занавесками, на которые с завистью смотрели прохожие, превратился в грязные, вонючие трущобы.

Но, время неумолимо! Девицы с первого этажа очень быстро превратились в дряхлых, беззубых, выживших из ума старух, закончивших свои жизни на паперти. Квартира алкоголиков давно сгорела вместе с жильцами и их гостями. Наследников у них не было, поэтому восстанавливать ее было не кому, так и осталась она стоять с пустыми глазницами окон, подведенными черной сажей. Только подозрительные молчаливые личности до сих пор живут, запершись на чердаке. Их, по-моему, стало даже больше. И днем и ночью там слышен какой-то шорох. С годами он становится громче, но разгадать его природу невозможно. Из помещения никто не выходит. Об умершем старике до сих пор никто не вспомнил, черви обглодали его и расползлись по всему дому. И, уже крысы хозяйничают в подвале, на нижних этажах и лестничной клетке. Когда они сыты, им хочется поточить зубы, тогда они грызут деревянные перегородки, этот скелет дома. Эта нестерпимая, ноющая боль ломит все суставы, старого разрушенного организма. И ветер, задуваемый в дверной проем входной двери, глубоким стоном вырывается из разбитых окон. От этого стона у жителей окружающих домов бегут мурашки по спинам. А сытые, жирные черви копошатся во всех щелях, вызывая неприятный подкожный зуд во всем теле. От этого зуда отваливается штукатурка со стен, оголяя все новые и новые язвы. И этот бесконечный тревожный шопот рядом со слуховыми окнами чердака, который с годами становится громче и громче. Крышу облюбовали вороны, они стаскивают туда всякий хлам, а когда им становится скучно, они начинают клевать блестящие шляпки гвоздей. Тук-тук-тук! Эта невыносимая пульсирующая головная боль, от нее нет спасения. Дом состарился, он устал от боли, от своих жильцов поедающих его изнутри. Он мечтает лишь об одном – прекратить свои мучения.