Жилище в пустыне. Изгнанники в лесу

Взглянув туда, куда указывал дон Пабло, все увидели небольшого зверька величиной с кошку, с грубой, шерстью цвета сухой травы; на спине у него было черное пятно с тускло-оранжевой каймой. Хвоста у него не было совсем, а круглая плоская мордочка также напоминала лицо человека, как и у большей части обезьян…

– А вот и другой! – воскликнул Леон, показывая пальцем на верхушку дерева, где действительно висел, уцепившись за ветку, второй ленивец, немного отличавшийся размерами от первого: вероятно, это была самка.

Вообще эти животные всегда встречаются парами. Оба ленивца, поняв, что их заметили, стали испускать свои жалобные крики, столь неприятные для слуха, что некоторые даже высказывают предположение, будто природа наделила ими это животное, как средством отпугивать врагов.

Дон Пабло думал пройти мимо, но Гуапо, которому хотелось зажарить себе на обед хоть одного из них, попросил подождать несколько минут, пока он поймает ленивца. Дерево было невысокое, и индеец свалил его несколькими ударами топора. Оба айя упали на землю вместе с амбаибой. Гуапо подошел к ним, соблюдая некоторые предосторожности, так как зверьки, по-видимому, решили защищаться, вопреки уверениям Бюфона, утверждающего, что они позволяют захватить себя без всякого сопротивления. Оба ленивца, лежа на спине, быстро махали в воздухе лапами и, несомненно, исцарапали бы не на шутку всякого, кто решил бы приблизиться к ним.

Но Гуапо поступил иначе. Отрезав две ветки, он кинул по одной из них на грудь каждого животного; несчастные ленивцы тотчас ухватились изо всех сил за сучья. Тогда индеец, отдав топор Леону, взял в каждую руку по ветви и понес, вместе с айями. Он решил пока не убивать их, потому что, по его словам, они вкуснее, если их зажарить сразу после того, как их зарезали.

Несчастные ленивцы тотчас ухватились изо всех сил за сучья

Наши каскарильеры отправились дальше и через несколько минут добрались до маленькой лужайки, метров в пятьдесят в ширину; Гуапо бросил ветви вместе с ленивцами прямо на землю и, как ни в чем не бывало, спокойно удалился.

– Разве они тебе уже не нужны? – с удивлением спросил Леон.

– Нет, – возразил Гуапо, – но не бойтесь: на обратном пути мы найдем их тут же. Если бы я унес их в лес, они могли бы взобраться на дерево, пока мы занимались бы своим делом, а теперь им понадобится не меньше шести часов, чтобы доползти до леса.

Дон Пабло рассмеялся и, прежде чем покинуть поляну, обратил внимание всех на конические бугры земли, воздвигнутые термитами, или белыми муравьями. Было рано, воздух еще не успел накалиться, и термиты еще не выходили из своих жилищ. Осмотрев внимательно эти исполинские муравейники, возвышавшиеся, словно солдатские палатки, на опушке, наши беглецы вошли в лес и вскоре очутились у подножия хинных деревьев.

Глава XXIV. Каскарильеры

Первый удар топора нанес Гуапо: это было началом работы, которая могла растянуться на несколько лет, и вместе с тем началом благосостояния тех, кто ее предпринимал. Когда первое дерево было срублено, индеец тотчас же взялся за второе, стараясь подсечь его как можно ближе к корню.

Дон Пабло между тем, вооружившись острым, хорошо отточенным ножом, сделал несколько параллельных надрезов вокруг ствола на определенном расстоянии один от другого, а потом одним продольным paзрезом пересек их под прямым углом; также поступил он и с ветвями. Эта операция была проделана поочередно над всеми деревьями, поваленными Гуапо. Дня через три или четыре кору предстояло удалить со ствола и ветвей, после чего, просушив ее на солнце, следовало перенести в сарай, специально выстроенный для этого возле дома.

Работа шла быстро и весело. Донья Исидора, сидя на поваленном стволе, следила с большим интересом за всем происходившим. Будущее рисовалось ей в самом радужном свете, а настоящее казалось уже не таким мрачным, как раньше.

Леона все время держалась подле Гуапо, и индеец, быстро орудуя своим топором, рассказывал ей всякие истории, одна занимательнее другой.

Леону нечего было делать в этот первый день; ему предстояло выждать, пока подсохнет кора; тогда он сумеет быть полезным, перенося ее на солнце или сопровождая мула, который будет перевозить ее в сарай. Но, так как это был мальчик очень живой, не способный ни минуты сидеть сложа руки, он отправился на лужайку взглянуть, что сталось с ленивцами: он не мог себе представить, чтобы животные, наделенные чувством самосохранения, не были в состоянии вырваться на свободу и пробежать двадцать-тридцать метров, отделявших их от их убежища.