Жилище в пустыне. Изгнанники в лесу

Если вы никогда не видели тапира, мне будет довольно трудно дать о нем ясное представление. Это животное, самое крупное из всех четвероногих Южной Америки, не походит ни на какое другое. Оно отчасти напоминает большого кабана, отчасти осла, но ниже ростом, чем осел, и уши у него значительно короче; хвост его представляет собою короткий обрубок, покрытый жесткой шерстью; кожа его, черновато-бурого цвета, почти лишена всякой растительности; нос его выдается вперед над нижней челюстью, образуя маленький подвижный хобот; короткая, прямая грива тапира спадает в виде челки ему на лоб и доходит до самых глаз. На передних ногах у него по четыре пальца, а на задних только по три; по размерам он приближается к очень толстому ослу и является самым тяжелым и неуклюжим животным, какое только можно себе представить.

Тапир – существо безобидное и для защиты никогда не прибегает к своим крепким челюстям, вооруженным сорока двумя зубами; когда на него нападают, он обращается в бегство, а если видит, что таким образом ему не спастись, он без сопротивления дает себя убить. Тапир живет совершенным отшельником, и лишь в редких случаях его удается встретить в сопровождении самки. Самка мечет всякий раз лишь одного детеныша, за которым нежно ухаживает, не отпуская его ни на шаг, пока он не подрастет настолько, что уже не нуждается в ее поддержке: в этот момент они расстаются, чтобы никогда не встретиться.

Неоднократно высказывалось мнение, будто тапир – земноводное животное, занимающее в Америке то же место, какое гиппопотам⁹⁶ и носорог⁹⁷ занимают в Старом Свете. Однако он гораздо меньше любит воду, чем гиппопотам, и хотя может оставаться под водою по нескольку минут и ищет себе пищу в реках, болотах и озерах, но все-таки большую часть времени проводит на суше. Днем он спит на куче опавших листьев в каком-нибудь сухом месте и покидает это логово только с наступлением темноты, но во время дождя выходит оттуда, не дожидаясь ночи. Подобно свиньям, он любит валяться в грязи, но никогда не входит в свое убежище, не выкупавшись предварительно в чистой воде.

К несчастью для себя, тапир имеет дурную привычку выходить из дому и возвращаться всегда по одной дороге; тропинка, проложенная им, через несколько дней уже ясно видна всем, и тогда нет ничего легче, как поймать его в западню.

Гуапо вскоре нашел след тапира, каждый вечер приходившего купаться в озере, и решил, не теряя времени напрасно, поймать животное. Подобно большинству своих соотечественников, он очень любил это неприятное на вкус мясо, вызывающее брезгливость у людей, даже не очень прихотливых; кроме того, ему нужна была, не знаю уж для какой цели, кожа тапира: она так толста, что из нее выделывают непроницаемые щиты, благодаря чему ее высоко ценят индейцы.

На следующее утро, час спустя после восхода солнца, Гуапо в сопровождении Леона отправился на охоту. Он не имел ни ружья, ни лука, и единственное, что он взял с собой, это был заступ и мачете. Леон недоумевал, зачем может понадобиться заступ, если тапир не живет в норе.

Они перешли мост, вступили в пальмовый лес и вскоре открыли след животного, оставившего на тинистой почве отпечаток своих пальцев. Следы были совершенно свежи, и это очень обрадовало индейца. Он остановился и, взяв заступ, начал рыть землю между двумя большими пальмами по самой середине тропинки, проложенной тапиром. Леон на листе буссу относил в сторону землю, которую Гуапо выбрасывал из ямы. Так они проработали около часу.

Когда яма оказалась достаточных размеров, Гуапо набрал тонких ветвей, положил их поперек рва и прикрыл листьями и травой так искусно, что даже лисица, при всей своей осторожности, не заподозрила бы западни.

Теперь оставалось только разбудить тапира. Гуапо знал, что он где-то недалеко, шагах в шестистах или восьмистах от места, где они находились. Посоветовав Леону хранить полное молчание, он осторожно направился к логову животного, пробираясь большей частью ползком и раздвигая ветви, чтобы не произвести ни малейшего шума. Леон последовал его примеру. Пройдя таким образом около четырехсот метров, они очутились перед небольшим холмиком, осыпанным опавшими листьями; взобравшись на это возвышение, Гуапо остановился, сделал несколько шагов, снова остановился и, знаком подозвав Леона, указал ему пальцем на густую чащу низкорослых кустов, в листве которых можно было разглядеть темно-бурую, совершенно неподвижную массу: это был спавший тапир.

Гуапо направился к нему с одной стороны, а Леон – с противоположной. В некотором расстоянии от животного они ускорили шаг и уже без всяких предосторожностей пошли прямо на тапира.

Когда они оказались в нескольких шагах от логова, послышался треск ломаемых сучьев, и оба увидали тапира, бежавшего галопом, с низко опущенной головой, как бегут иногда ослы.

Тапир мчался своей обычной дорогой, рассчитывая, что спасется от врагов, если прыгнет в реку. Гуапо и Леон преследовали его по пятам, но вскоре отстали и потеряли его из виду. Однако, подойдя к западне, индеец увидел тапира, барахтавшегося на дне ямы.