Жилищная афера

– Радуйся что не генерал, – рассмеялся напарник, – тогда еще обиднее было бы.

Мужчины замолчали. Минут через сорок Жигули остановилась перед воротами, ограждающими стройку. Лиза вышла из машины и, оглянувшись сняла замок с ворот. В тот момент, когда она повернулась лицом к иномарке, служба безопасности банка успела два раза ее сфотографировать.

– Рабочий день давно закончился, интересно, что ей здесь надо? – спросил Селиверстов, который был здесь старшим и достал термос с чаем.

– Посмотрим! – откликнулся его напарник, и откинул сиденье. Ждать они умели.

Лиза прошла на территорию стройки. Мыкола уже приехал, его Шкода стояла рядом с Тойотой. Увидев, что открываются ворота, он вышел встретить Лизу.

– Вы уже развезли дам по домам?

– Да, кабы вот!

– А я за машиной вернулась!

Мыкола непонимающе смотрел на нее. Во дворе стояли два автомобиля, Тойота и Шкода, и ни к одному из них Лиза не имела никакого отношения. Он постарался ей это втолковать.

– На Шкоде, я дык! Сам еду! Садитесь не икайте. Завсегда я с удовольствием, сделаем почин! Мне не жалко! Доставим с мягкой посадкой.

– Вы Мыкола меня не поняли! – перебила его Лиза. – Я пришла за второй машиной, директорской. Теперь я у вас директор. Чтобы у вас не возникло никаких сомнений, я вам покажу решение собрания учредителей фирмы «Парадиз-сити».

Лиза извлекла из папки свежеиспеченный документ и сунула его под нос растерявшемуся водителю. Глянув в него краем глаза, Мыкола замахал руками, и забежал вперед подводя ее к Тойоте.

– Сомненья прочь! Я согласный с вами. Пожалуйста, садитесь хоть задом наперед, тачка – зверь! Импортная! Я вам ворота пошире, открою.

– Зачем, и в одну створку можно проехать! – сказала Лиза. Мыкола оценивающим взглядом посмотрел на нее.

– Дык! Вы же дама за рулем!

– Ну что?

– Права купленные небось?

Лиза первый раз за сегодняшний день рассмеялась.

– Нет заботливый, вы наш. Не купленные. Я четыре месяца училась на права, и потом год, каждый день семь километров в одну сторону, семь в другую по бездорожью ездила. Так, что практика и навыки вождения у меня имеются.

Правду говорила Лиза. Перед тем, как приехать в Москву она учительствовала в деревне. Трое ее учеников были из вымирающей деревни Карловки. Два мальчишки первоклашки – Роман и Коля, и девочка Егор прихватывал и соседских детей, возил к началу уроков всех троих на бывшую центральную колхозную усадьбу, но как только уехал в Москву на заработки, ребята перестали ходить в школу. Лиза сходила в субботу Карловку, в умирающую деревеньку. Запустение и тишина. В двух домах теплилась жизнь, а десяток были заколочены. Из дворов выскочила свора собак, и подняла отчаянный лай. Своих учеников Лиза увидела во дворе.

– Елизавета Степановна! – бросились к ней ребята, – мы не сами не ходим, у нас дядя Егор уехал в Москву, – понурив голову сказала Оленька, показывая на отпрыска уехавшего, на Романа. Дети обступили Лизу. А из соседнего двора приближались две женщины и с ними старуха. Лиза представилась. Ее пригласили в дом.

Судьба умирающих деревень, хуторов, одиноких фермерских хозяйств везде одинакова. Выжить, практически невозможно.

– Почему вы не переедете на центральную усадьбу, там и школа, и почта, и больница еще работает? – спросила женщин Лиза. Ответила, ей улыбчивая старушка, она все подсовывала Лизе красное, с золотистым отливом яблоко.

– Милая, да кому мы теперича нужны? Советская власть кончилась, теперь ложись и помирай. Хлеб даже не возят. Ильичевы на центральной усадьбе дом продавали, так знаешь, он сколько стоит?

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч!

Для старушки это была невероятно большая сумма. Лиза мысленно перевела ее в доллары – две тысячи. Неужели нельзя найти такую сумму? Дети ведь будут ходить в школу.

– Папа сказал, что в Москве заработает, и тогда мы переедем! – выдал семейную тайну Роман. Вторая женщина, мать Коли и Оленьки молчала. Комментировала деревенскую жизнь Карловки старуха.

– Егор, он мастеровитый мужик, все умеет: и комбайн и трактор и машину все водит. Цены ему нету. Найдет в Москве работу. Дом купит. Теперь купит. Или на центральной усадьбе, или может быть даже в районе. Не сумлеваюсь, в этом я.

Старушка смахнула прозрачную бусинку скатившуюся из глаз.

– Как тогда останемся мы одни здесь? Летом еще ничо, а зимой лисы пошли бешенные и волки развелись. Никто их не отстреливает. Прошлый год сосед наш, вот ее мужик Егор, – бабка показала на мать Романа, – в крайний двор забрел, там раньше Журавлевы жили. Во дворе у них был огромный подвал. Он в него и провалился. Матерь божья, слышим свиной визг. А там оказывается, картошки немного оставалось, вот дикой кабан и привел всю свою семью. Егор себе прыгает из подпола, а кабаны себе, тоже видно испугались, не каждый день человек на голову им падает. Пока последний кабан не выпрыгнул, Егор не смог вылезти. А ты говоришь, как вы тут живете, почему не переедите? Куда переедешь? Они вот, – бабка снова показала на мать Романа, – может быть и переедут, а мы тута с кабанами останемся. Хорошо у нас раньше было, даже фельдшер нам полагался.