Жилищная афера

Капитан, не мог понять причину внезапной смены настроения его пассажирки. Поводов для обиды он вроде бы не давал, был корректен и внимателен, и вдруг уже вторая дама просит высадить ее у ближайшего бордюра.

– Елизавета, честное слово, мне эти служебные разговоры надоели самому, как горькая редька, но я заурядный человек, не могу от них отрешиться даже с вами. Мне хочется вас пригласить в театр, в кино, в кафе, а я про работу, да про работу. Зациклился на ней, как ненормальный. Помогите страждущей душе не погибнуть в пустыне одиночества, дайте напиться чистой воды из родника вашей души. И пересядьте вперед, оголите коленки, они у вас белые, пухлые и аппетитные. Вы романтическая девушка моей давней, несбыточной мечты. Вы утро росное, вы солнце ясное! Да будет благословен тот дивный миг, когда узрел я вас на этой стройке. Ни пуля бандитская, ни нож хулиганский меня не берут, но ваша вот стрела…пронзила сердце насквозь».

Патетически получилось. Мысленно произнеся эту тираду, вслух Капитан Стецкий сказал короче:

– Вчера уехал от вас! И с тех пор ни сна, ни аппетита!

Хитрый оперативник, научившийся многим психологическим штучкам на своей ментовской работе, перебросил шар на поле соперника. Если он ей хоть чуточку приглянулся, она почувствует себя виноватой.

Капитан задумался. Чего она так переполошилась? Не понравилось высказанное вскользь подозрение в адрес ее сослуживцев? Похоже.

Он выполнил ее распоряжение, остановил машину у обочины, но только после того как достаточно удалился от остановки общественного транспорта. Если сейчас Лиза выйдет, можно будет ненавязчиво предложить подвезти ее до ближайшей автобусной остановки или метро. Коли сеть расставлена, спешить не надо, козочка пуглива и своенравна. Пусть успокоится, а то действительно и ускакать может. А, пока ваш каприз исполнен, мадам. Разрешается вам, пока вы не заарканены, пару раз взбрыкнуть.

Они стояли за Триумфальной аркой на Кутузовском проспекте. Вблизи никакой остановки не было видно.

Уловка, капитану удалась. Девушка не торопилась выходить. Она самой себе казалась уже неблагодарной. Ее везут, ее охраняют, а она вздумала капризничать. Ей вдруг стало несказанно жалко Стецкого. Не выспавшийся, может быть голодный, такой внимательный и вежливый, а она… Но и девичья гордость не позволяла топтать себя.

Слепив на скорую руку пирожок сочувствия с язвительной начинкой, она стала угощать им оперативника:

– О, храбрый капитан, мне право лестно думать, что я могла стать той бациллой, что лишила вас сна и аппетита. Смею ли я вам чем-нибудь помочь?

Капитан Стецкий мысленно торжествовал победу. Он отбил один за другим два неожиданных выпада красивой спутницы и готов был теперь в отместку легонько щелкнуть ее по носу.

– Гордиться тем, что вы бацилла? Простите Лиза, не смешно! Меня, как тополь в бурю сбило, еще до вас, давным-давно!

Четырехстопным ямбом ответил ей капитан. Явно у кого-то спер четверостишие, но как к месту и ко времени шулерски заменил слова. В глазах у Лизы загорелся неподдельный огонек интереса к собеседнику. Капитан не только мужествен и красив, но и не чужд прекрасного. Моментально изменившееся ее настроение можно было охарактеризовать двумя поворотными моментами: снежный душевный заряд сыпавший колючими льдинками язвительных слов мгновенно исчез, растворился в круговерти новых, более теплых чувств, а если забыть высокий «штиль» и перейти на язык милицейского протокола – то, его собеседница растерянно заерзала на месте. Наблюдательный капитан пользовался преимуществом своего водительского места. В зеркало он мог видеть лицо Лизы, а ей были видны только его глаза.

Сохраняя совершенно серьезное выражение лица, он откровенно посмеивался над нею. Капитан мог даже предсказать развитие дальнейшего разговора. Лиза свернет опасную тему и переведет разговор на работу.

– Ой, Антон, – сказала Лиза, подтверждая его провидческие таланты или хорошую розыскную школу, – я вам забыла рассказать, что сегодня была у учредителей, и узнала кое-что интересное для вас.

Вот теперь можно и покочевряжиться, что капитан не преминул и сделать.

– Ну, что вы Елизавета, если вам неприятно или это как-то связано лично с вами, можете ничего не говорить. Свидетельствовать против себя даже суд никого не может заставить.

Стервец издевался самым форменным образом. Лиза заподозрила что-то подобное, но серьезное и невозмутимое лицо капитана обмануло ее. А хитроумный, как Одиссей оперативник пользуясь моментом попробовал пересадить ее в соседнее кресло.

– Мы так и будем разговаривать вы там, а я здесь? Пересаживайтесь вперед пока я шею себе не сломал оборачиваясь назад!

Оказавшись рядом с капитаном и увидев его слишком откровенный взгляд брошенный на ее коленки, Лиза удивилась тому, как быстро она сдала все позиции. Вопрос о преждевременной высадке посреди Москвы снят с повестки дня, она готова рассказать абсолютно все, что сегодня узнала на фирме и еще вдобавок ко всему, как собачка заглядывает ему в глаза, стараясь понять, нравится ли ему то, что она говорит? Фантастика!