Жилица под вуалью

Мы молча сидели некоторое время после того, как несчастная женщина рассказала сваю историю. Потом Холмс вытянул вперед свою длинную руку и похлопал м-сс Рондер по руке с таким видимым сочувствием, какое ему редко случалось обнаруживать. «Бедняжка, — сказал он, — бедняжка! Но что же произошло потом с этим человеком, с Леонардо?»

— Я никогда не видела его больше и ничего о нем не слыхала. Может быть, я была не права, питая к нему такую горечь. Он мог бы скорей полюбить одного из уродцев, которых мы возили по всей стране, чем то, что осталось от меня после нападения льва. Но любовь женщины не так-то легко проходит. Он оставил меня в лапах зверя, он покинул меня в горькой нужде и все же я не смогла заставить себя послать его на виселицу. Что касается меня самой — мне было безразлично, что со мной станется. Что ужаснее моей теперешней жизни? Но я стояла между Леонардо и его судьбой.

— Он умер?

— Он утонул в прошлом месяце, около Маргета. Я прочла о его смерти в газете.

— А что он сделал с этой дубиной с пятью когтями, которая является самой замечательной и хитроумной частью всей нашей истории?

— Не могу вам этого сказать, мистер Холмс. Около лагеря есть меловая ломка с глубоким заросшим прудом у ее основания. Может быть, в глубине этого пруда…

— Возможно, возможно… Сейчас это не имеет значения. Дело закончено.

— Да, — сказала женщина, — дело закончено.

Мы уже поднялись, собираясь уходить, но что-то в голосе женщины привлекло внимание Холмса. Он быстро обернулся к ней.

— Ваша жизнь не принадлежит вам, — сказал он. — Удержите свои руки!

— Какая польза в ней кому бы то ни было?

— Как знать? Пример терпеливого страдания…

Ответ женщины был ужасен. Она подняла свою вуаль и шагнув вперед к свету, сказала:

— Я удивлюсь, если вы в состоянии вынести это!

Это было жуткое зрелище. Никакими словами нельзя описать остов лица, когда само лицо уничтожено. Живые и прекрасные карие глаза, грустно глядевшие из этой отвратительной руины, придавали ей еще более страшный вид.

Холмс поднял руку в знак сострадания и протеста. Мы вместе молча вышли из комнаты.