Жилой комплекс «Курицын»

Заключив ребёнка в объятия, Таня запричитала:

– Меня чуть кондратий не хватил! Предупреждать же надо!

В новой модной шапке без ушей и без завязок мальчик действительно изменился. Выглядел взрослее года на полтора и совсем перестал быть похожим на младенца.

– Смотри, Паша, мамочка думала, что я тебя потерял и решил заменить другим мальчиком! – засмеялся Саша.

Со стороны они смотрелись как исключительно счастливая семья.

– Мама, мама! А мы голубей кормили, я голубя гладил!

– Что-о-о?!

ШЕФ ВСЁ

– Известный в области криминальный авторитет Игорь Захарченко, осуждённый в 2015 году по целому списку тяжёлых уголовных статей, скончался накануне в колонии строгого режима, где отбывал положенное наказание. Он отсидел лишь один год из присуждённых ему двадцати четырёх. Как сообщается, квадроцикл Игоря Захарченко перевернулся и криминальный авторитет получил травмы, несовместимые с жизнью. Проверяется руководство колонии. – Филипп зачитал вслух сообщение с новостной ленты, скинул ссылку в общий чат и откинулся на спинку стула.

Новость словно сплющила офис вместе со всеми его обитателями. Никому здесь не была в точности известна схема руководства и финансирования предприятия. Лишь одно все знали наверняка: мозг предприятия и его кошелёк – не Саша, а мифический шеф, страшный, властный и ужасный, который сидит сами знаете где сами знаете за что. И вот сегодня этот мозг и кошелёк взял и скончался, оставив сиротой свою маленькую компанию.

Команда молчала. Слышно было, как шелестят вентиляторы в компьютерах.

Саше вспомнился тот солнечный январь, когда он остался один на один с миллионом долларов. Сейчас ему показалось, что тогда было легче. Потому что тогда он был один и никто не ждал от него неотложного ответа – что же мы теперь, Саша Попов, будем делать.

Казалось, что весь мир окружил Сашу, сжал в кольцо и чего-то ждал. И притом ждал-то чего-то очень плохого, непременно; что кое-кто вот-вот крупно-крупно облажается. Из глубин Сашиной души полезли подлые страхи «авдруги». А вдруг явятся дружки шефа и потребуют сумку? А вдруг Саша просто не справится, обделается, останется и без миллиона, и без дома?

Таня, немного подумав, стала рассуждать вслух.

– Дом готов на восемьдесят процентов. Работ ещё на шесть месяцев. Осталось девять непроданных квартир. Ты директор, на тебя всё завязано. Даже лучше. Как с шефом, только без шефа. Поздравляю, ты теперь настоящий хозяин!

Танины слова были несомненным образцом логики, и читатель, конечно, согласится с ней. Но перед Сашиными глазами стояли грозный образ шефа, слава его тёмных дел и бог знает чего там ещё. Логика не успокаивала, её было мало! Как ему сейчас недоставало совсем не логической поддержки! Одно дело быть правой рукой шефа, а другое – самому быть шефом.

Когда киногерой медлит и робеет, зритель в раздражённом нетерпении восклицает: «Господи, да иди же ты быстрее, тебя сейчас убьют!» или «Не верь, тебя обманывают!». Как легко принять волевое решение за другого человека, не зная, что его гложет, пугает и останавливает! Как вам объяснить Сашину нерешительность? Человек просто бывает к чему-то не готов. Как малыш, что трусит заходить в бассейн. Вероятнее всего, потом его за уши оттуда не оттащишь, но пока он сам об этом не знает.

Таня вела себя как типичный кинозритель:

– Ты же сам знаешь больше, чем шеф! Не бойся, ты справишься!

Попов не отвечал: он приводил в порядок лицо, к которому припечаталось и не желало слезать крайне растерянное выражение. Повисла пауза, требовавшая от всех присутствующих выражения мнения по вопросу. Фил пошутил, не сумев очистить голос от испуганного тона:

– Или нам новую работу искать?

Саша посмеялся – с горечью ощутив, что совсем не этого ожидал от друга.

Клавдия сказала:

– Нас теперь засудят.

Комарова придумала себе наиважнейшее занятие в компьютере, и Саша не дождался от неё никакого мнения.

Деятельная Таня позвонила Алёне, и та подтвердила, что да, Саша теперь хозяин, за всё отвечает, как, впрочем, и раньше.

Один Ямов не раздражал. Казалось, горе утраты научило его думать.

– Как бы то ни было, надо жить дальше. Ответственность перед дольщиками с нас никто не снимал.

В слове «нас» (а Ямов его нарочно интонационно усилил) Саша почувствовал крепкое товарищеское плечо. То, чего он больше всего на свете ждал, например, от Филиппа.

– Большая беда, но все вместе справимся, – продолжал Ямов. Он тонко почувствовал, что неожиданный груз командирской ответственности не даёт Саше дышать. – Ты ведь знаешь, у меня есть кое-какие связи. Можем со временем взять новый участок под строительство. Или брать подряды. По сути, у нас же есть своя, – тут Ямов усилился до пафоса, – строительная фирма.

Саша молчал и впервые за долгие месяцы не собирался спорить с Ямовым, а тот, ощутив благодатную почву, продолжал сеять: