Жёлтые розы для актрисы

— Да, я приехал раньше Саши и брата. Приехал с родной матерью. (А это ваще убойная новость! Иннокентий застыл, не моргая глазами.) Первое: мне нужно было забрать Сашу, а я не знал истинное ее состояние и понимал, что в машину она ко мне не сядет. В этом случае мама выступала гарантом, что с Сашей ничего плохого не случится. И второе — я просил маму помочь мне уговорить Гелку оставить меня в покое, она меня довела до того, что я готов был дать ей отступного. Не думаю, что этот вариант подошел бы ненасытной Гелке, ей нужны были вливания… типа ежемесячных алиментов. Итак, мы приехали. Машину я поставил возле дома, что фасадом выходит на улицу, нам хорошо был виден подъезд моей бывшей…

* * *

Разумеется, она любила, да что там — боготворила единственного сына, но не тогда, когда он ломал ее планы. Роберт по телефону в добровольно-принудительном порядке просил ждать его на улице у проезжей части — как тут откажешь? Сынок натура обидчивая, чего доброго отомстит маме хотя бы тем, что не пожелает ее видеть и сопровождать на тусовках. А ей это важно — выходить с сыном в свет назло старому козлу — отцу Роба. Да у нее бессонница проходила, когда видела перекошенную рожу Матвея, идя под руку с его (и ее) сыном! Настроение поднималось, если видела рядом со старым трухлявым пнем и его мымру-жену, Катрин на глазах молодела, это же допинг своего рода. Ее раскусывал сын и очень смеялся. Однако у мамочки полно своих неотложных дел, например, протезирование зубов, за границей разденут до трусов за эту услугу, а в России бесплатно — сын оплатит. Поэтому отказать ему нельзя, несмотря на очень нужную процедуру в салоне красоты. Тем не менее дать понять, что с ней не надо так поступать — дело святое, а то распустится совсем, для этого достаточно подуться на сына. Когда она села в машину, Роберт скупо объяснил, куда и зачем едет — просто бред какой-то, но она ничего не сказала.

— Почему здесь остановился? — раздраженно спросила Катрин. — Ближе нельзя подъехать? Вдруг твою Сашу придется волоком тащить.

— Взгляни, — сказал он, — там стоит автомобиль, загородил проезд… и похож на тачку моего любимого братца. Идем, посмотрю ближе.

Роберт закрыл авто, поспешил с матерью к дому бывшей — точно, Алешкина машина стояла напротив подъезда.

— Вот сучка, — выругался Роб, имея в виду бывшую жену. — Эта мразь решила столкнуть нас лбами, подпоив Сашку и вызвав обоих. Не пойду к ней. Мама, сходи ты, ладно?

— И что мне говорить там?

— Да что хочешь! Хоть матом обложи, но и Гелка, и Алексей, и Сашка, если она вменяемая, в чем я теперь сомневаюсь, должны знать, что произошло. Надоела эта дрянь!

— Роби, мальчик мой… — Мать обняла его, погладила по волосам. — Не переживай, плюнь на них. Да любая девушка…

Он сбросил ее руки, гаркнув:

— Иди! Жду тебя в машине.

Роберт успел сесть в автомобиль и достать сигареты, обычно он не курил, но когда попадал в ситуацию подвоха, который чуял шкурой, хватался за сигарету. Не успел выкурить и трети, как из подъезда вылетела мать и бежала (семенила), насколько могла быстро на безумных для ее возраста каблуках. Она залезла в салон и обмахивалась сумочкой, широко открыв глаза, явно ничего не видя пред своим носом, кажется, Катрин была шокирована.

— Что, мама? — спросил Роберт. — Что там у Гелки?

— Роберт… я… видела… я видела… Ой, смотри, она!

Из подъехавшего такси вышла абсолютно трезвая Саша! Теперь Роберт был в шоке, зато мама не растерялась, рявкнув на манер хабалки:

— Роб, чего рот раскрыл?! Снимай ее на камеру!

Он машинально, не понимая, зачем это делает, снял, как Саша бежала к подъезду Гелы. Когда она вошла, Роб остановил видеосъемку, но мать, схватив его за руку, трясла сына:

— Снимай все-все! Включи камеру назад! Не знаю, что будет, но что-то будет! Я видела, как Алексей вел пьяную Гелу к лоджии! Включи камеру!

Роберт повиновался и начал «пустую» съемку, минут через пять-семь из подъезда выбежали Алексей с Сашей, побежали за дом. Едва они скрылись за углом, он отключил съемку, в это время мать, вглядываясь в темноту, всхлипнула:

— Алешка сбросил ее вниз!

— Кого? — не понял Роберт.

— Гелу! Я видела, как Алешка свесил ее с перилл… и сразу убежала. Зачем он свесил? Чтобы упала? Прости, Роби, я боялась, что и меня он… скинет вниз.

— Выходи! — завел мотор Роберт. — Бери такси и уезжай.

— А ты?

— Я сказал, уезжай! И забудь все, что видела! Поняла?

Она судорожно закивала головой, неуклюже выбралась из машины, кажется, на ногах еле держалась, но Роберт решил, что мать обойдется без его помощи, и нажал на газ…

* * *

— Так я подъехал к ним, — закончил Роберт.

Иннокентий внимательно слушал этот складный рассказ, но слова — это всего лишь сотрясение воздуха. Если у Роба не будет доказательств, что было именно так, как он рассказал, грош цена всем его россказням, словесам и эмоциональным переживаниям.

— И вы, конечно, съемку не сохранили, — вздохнул Иннокентий.

— Конечно, — кивнул с усмешкой Роберт, — сохранил.

— Да что вы! И больше трех лет… это самое… — крутил кистью Иннокентий, — хранили?