Жёлтый вождь

Клер не знала, кто за ней скачет. Знала только, что один из преследователей догоняет ее, видела, что остальные отстают. Но, к ее ужасу, одинокий всадник продолжал приближаться.

Если бы она была сильным мужчиной и была вооружена, она могла бы остановиться и схватиться с ним. Но она знала, что не справится с самым слабым индейским воином; если ее догонят, она вынуждена будет сдаться.

Вся ее надежда на скорость лошади, и она снова подбадривала ее, гладила по шее своими маленькими руками и била каблуками по бокам.

Кентуккская порода проявляла свои лучшие качества; лошадь скакала так, словно от этого зависела ее жизнь, но вторая лошадь ей не уступала.

Бежать бесполезно: девушка сделала еще одну милю по прерии, но стук копыт сзади говорил, что преследователь продолжает приближаться; оглянувшись, она увидела его за собой не более чем в ста корпусах лошади.

Она увидела также то, что еще больше обострило ее страх: ее преследует не индеец, а мужчина в хлопчатобумажной рубашке, тот, что был рабом на плантации ее отца. Желтый Вождь, сбросивший одежду индейского воина, тот, кого она должна считать своим братом.

И таким жестоким братом, таким неестественным! Она дрожала при мысли о встрече с ним.

Но ее не избежать. Через десять минут он был рядом с ней.

Перехватив ее узду, он заставил лошадь присесть и тем самым прекратил погоню.

– Нет, нет, мисс Клери! – насмешливо воскликнул он. – Так легко ты от меня не уйдешь. Теперь мы не расстанемся, и ты будешь служить мне и моим людям, как я служил тебе и твоим. Неважно, что я твой брат, как говорит старая Нэн. Ты поедешь со мной и на себе испытаешь, каково быть рабом. У индейцев тоже есть рабы, как и у гордых плантаторов с Миссисипи. Идем со мной, и сама увидишь.

Девушка не сопротивлялась и не сказала ни слова. По тому что видела и знала, она понимала, что это бесполезно; она отдала узду и позволила тому, кто легко ее догнал, вести лошадь.

Повернувшись, они двинулись назад по своим следам; победитель, торжествуя, сидел прямо, побежденная пригнулась и с отчаянием смотрела в землю.

Индейцы вскоре догнали вождя, и пленницу повезли на ту сцену, на которой она видела столько страданий.

А какой будет ее пытка? Она не могла сказать. Не могла даже думать об этом. Дух ее был сломлен, она больше не думала о сопротивлении.

Погоня заняла около получаса. На возвращение ушло вдвое больше времени. Солнце уже опустилось за Скалистые горы, и в маленькой долине царили сумерки. Но света было еще достаточно, чтобы различить лежащих на траве пленников и стоящих над ними часовых.

Так думал Желтый Вождь, когда, поднявшись не вершину хребта, идущему поперек входа в долину, посмотрел в нее и увидел всех оставшихся в ней.

Он ехал первым и уже собирался спуститься, когда восклицание в тылу заставило его натянуть узду и повернуться.

Несколько индейцев, тоже поднявшихся на хребет, остановились и смотрели как будто в удивлении или тревоге.

Но это не было связано с тем, что происходит в лагере. Они смотрели не туда, но в сторону гор на севере.

Вождь повернул и поехал на вершину; здесь он увидел то, что удивило воинов, а теперь и его самого. Со стороны гор, рассыпавшись по равнине, скакала группа лошадей без всадников. Их можно было бы принять за дикий табун с несколькими мулами, потому что мулы тоже были здесь. Но лошади были достаточно близко, и принять их за мустангов было невозможно.

К тому же на них были седла и упряжь, за большинством по траве тянулись поводья.

Краснокожие разбойники сразу поняли, что это значит. Сбежавшие в панике лошади из какого-то лагеря.

Лагерь белых или людей их цвета? Этот вопрос какое-то время занимал их, когда они стояли, глядя на бегущих лошадей.

Но на ответ не понадобилось много времени. Незнакомые лошади, вначале бежавшие в разных направлениях, постепенно собрались вместе и табуном скакали в том направлении, где стояли индейцы. И когда они подскакали ближе, седла и сбруя подсказали, что владельцами лошадей были не шайенны.

Увидев их, Желтый Вождь сразу приказал всем укрыться за деревьями, растущими на склоне хребта и закрывающими вид с севера. Отсюда они какое-то время наблюдали за передвижениями лошадей без всадников.

Странным казалось то, что за ними никто не гонится. Если они убежали из лагеря днем – а все еще светло, – их увидели бы и сделали попытку остановить. Но индейцы видели лошадей, но не видели их хозяев.

Какое-то время вождь и воины смотрели, пытаясь объяснить появление этого табуна.

Но ничего не смогли установить: только то, что это сбежавшие в панике лошади.

И лошади эти могли быть только из лагеря белых: ни таких лошадей, ни такой упряжи у индейцев не может быть. В табуне американские лошади, очень отличающиеся от мустангов прерий.

Могли ли они убежать ночью, когда хозяева спали? Маловероятно. В таком случае их нашли бы и догнали. К тому же, когда индейцы впервые их увидели, они скакали в испуге, как будто только сейчас их охватила паника. Теперь они преодолели свой страх – чем бы он ни был вызван, многие наклоняли голову и щипали траву.