Жирафка

— Брось свой балет к чертям собачьим, Гелена. Что это за танец под кольцом? Ты же у нас звезда, а ничего не можешь! Что с тобой делается? Габина, сколько раз я должен тебе говорить, что и подающий игрок может забрасывать мяч, когда ему предоставляется шанс, а ты все это пустила по ветру…

Пока ты добежишь до половины поля противника, они все там соберутся. Габина, нельзя самоустраняться, надо вступать в игру и действовать самостоятельно. Пимча, мяч надо перехватывать в полете. Нельзя бить по мячу, не овладев им. Ивета, твой бросок был образцовым, но, играя в одиночку, ты ничего не добьешься.

Теперь-то уж нечего смотреть в блокнот. Это плохо, когда мы еще наделаем ошибок и наступит домашний разбор. Скорее бы! Вчера он хвалил нас за то, что мы умеем пользоваться защитными комбинациями, точнее, использовать комбинации противника себе в актив, — мы от гордости хвосты распустили, и тут на тебе!

— А ты, Гелена, будь внимательна, — бросил он мне, когда все возвращались на площадку. — Задача — активная оборона. — Это мы-то атакующая команда! — Сначала сосчитай про себя до трех и только потом бросай, а за это время ты поймешь, насколько их сильнее. И опять Мартин:

— Защищайся на подаче!

— Гаси, скорее гаси!

— Прыгай, надо прыгать!

Это, скорее всего, относилось к Габине, она должна была выйти на линию удара. Да не нужно было ей говорить, чтобы она била по мячу, не по-баскетбольному, лучше бы она передала мяч мне — это было бы результативнее и всегда заканчивалось удачей, всегда, но не сегодня…

— Лени, я под кольцом ничего не вижу, — подала голос Ивета, озираясь по сторонам. — Мне в лицо бьет солнце.

Опять самоустранение. А если и я буду обращать внимание на солнце!

В конце концов я выбрала наихудший тактический вариант, именно то, чего я вообще не умею, хотя привыкла к тому, что всегда все могу: я стала грубить в надежде, что наберу пять персональных замечаний. Чтобы фолить исподтишка, больше всего подходит Терка; она такая незаметная, но умеет и ущипнуть, и двинуть локтем в спину, так что дыхание перехватит, — и судья ничего не заметит.

Уходила с площадки и радовалась! Такого со мной еще не бывало. Я ощущала лишь предательскую легкость, с которой сбросила с плеч ответственность.

Дуда нахмурился, но на меня это не произвело никакого впечатления. Меня гнула к земле какая-то страшная усталость, кружилась голова, мне казалось, что я никогда не смогу встать со скамейки. Однако же неприятно, что нападающей поставили Павлу, — она у нас в команде без году неделя и этого еще не заслужила.

Тренер, который всегда заявлял, что с девочками нужно обращаться деликатнее, чем с мальчиками, особенно когда они находятся в переходном возрасте, равнодушно отвернулся от меня и продолжал наблюдение за игрой. И только Мартин попытался успокоить:

— Не расстраивайся, даже член сборной не всегда бывает в форме. Это случается, Лени.

Дуда все-таки не выдержал моих всхлипываний у себя за спиной и обернулся ко мне: — Мне никогда в голову не приходило, что именно ты можешь так засыпаться. До принцессы на горошине тебе далеко. Так возьми себя в руки и опомнись. Даже сидя на скамье штрафников, ты не перестаешь быть капитаном команды. Имей в виду, сейчас придут сюда девочки, потому что Франта для своих соплячек вот-вот выпросит тайм-аут; ты посмотри на них внимательно, они уже выбились из последних сил. Постарайся поговорить с ними по-хорошему. Чего от них ждать, когда ты тут сидишь и ревешь?

Эти его слова мне помогли. Но что я могу им сказать, сидя на этой скамье! Я даже не знаю, какой я капитан! Они, конечно, замучились, но не слезами же их встречать! Они смотрели на меня враждебно и с завистью. Игра больше не увлекает, и любая из них хотела бы, чтобы все кончилось. Стыд какой!

У меня все еще стоит ком в горле, и я не могу вздохнуть. Я смотрела на девочек, но видела перед собой большой зал, разделенный сетками на несколько секторов, играли только в нашем. Это первый полуфинал, после будет второй. А мы-то надеялись к середине дня выиграть соревнования. И еще мы надеялись к вечеру уехать. Интересно, а до вечера поезд будет? У Мартина, конечно, есть расписание, это вообще его дело: организация, статистика и все такое. После перерыва совсем недалеко от того места, где отдыхали с самодовольным выражением лиц наши соперники-аутсайдеры, я заметила классную руководительницу. Почти вся команда у нас в одной гимназии. Только несколько человек по рекомендации Дуды, из-за семейных обстоятельств, учатся в разных местах. Одна лишь Здена студентка профессионально-технического училища. Заметить учительницу Матулкову нетрудно: зрителей раз, два и обчелся; местные, правда, утверждали, что днем придет гораздо больше народу, но к нам это уже не имело никакого отношения.

А потом я вспомнила, что Пимча должна сдавать ей географию, а Матулкова всегда выступает против того, чтобы спортсменкам предоставлялись какие-то льготы. Ну, теперь она отыграется на Пимче!

И вместо того, чтобы сказать девочкам, как просил Дуда, что-нибудь ободряющее, я и говорю: