Жирафка

Недавно мать Иветы в третий раз вышла замуж, но в промежутках между этими тремя Ивете предлагались еще несколько «папочек» на выбор. К счастью, она не очень-то обращала на это внимание, из равновесия не выходила. Театрально подняла руку, пристально глядя на меня. Девчонки побросали свои занятия и стали потихоньку к нам подтягиваться.

— Молчи, ничего не говори — я сейчас буду пророчествовать, как королева Либуша[4]. Собственно, по сравнению со мной Либуша вообще ничто. Вижу большой город. В нем вижу твою маму. Она готовит сенсационное массовое мероприятие под названием «Спартакиада». А по сравнению со спартакиадой супружество моей мамочки — детский сад.

Я, конечно, знаю цену маминым тренировкам, но меня совсем не обрадовало то, что Ивета сделала этот факт достоянием команды. То, что она угадала предмет наших споров, неудивительно. Мы живем рядом и с первого класса вместе ходим в школу, и обычно она стопроцентно информирована о наших семейных делах. Подружились мы благодаря ее второму папе. В пятом классе он начал играть с нами в мини-баскетбол. Исключительно, чтобы Ивета не страдала из-за своего высокого роста. Она была почти такая же, как я, но и не думала переживать: она слишком красива. Каждый год на нашей улице появлялись надписи: «Ивета Машкова + Павел Пешек (Давид Гартл, Ирка Ридл, Марек Боулда и т. д. — имена мальчиков менялись) = великая любовь».

Ивета росла не сильно, и фигура у нее была отличная. Зато мне тот ее папочка очень помог. Это было ужасное время. Ладно, меня уже все тогда звали Жирафкой. И не только за высокий рост. Милуш точно уловила и длину шеи, и наклон головы. Несомненно, от сестры это дошло до мальчишек нашего класса. И все меня так звали. Даже в кружок танцев меня не взяли, потому что не могли найти партнера. Я просто возвышалась над ребятами, как башня. Туфли мне делали на заказ, платья шили у портных — купить ничего нельзя.

— Ужас, столько лет я берегла для нее такие замечательные туфли крокодиловой кожи, а она не сможет их носить, — говорила мама. — По длине ничего, но они ей широки. Что же, она никогда не будет носить «лодочки»?

— Так и надо! Мне не дали — так и надо — пожаловалась Милуш.

— Знаешь, когда ты просила, я их еще носила сама. Ты и так переносила все мои вещи. А с Гелчей не знаю, что и делать: все время плати и плати да ходи на примерки. Но что поделаешь, если в магазине для нее совсем ничего нет.

— Сама бы сшила что-нибудь!

— С ума сошла! Я и пуговицу пришить не умею. А когда училась и жила в общежитии, мне девочки пришивали.

И все в моем присутствии! Только позднее, когда Милуш вышла замуж, она иногда милостиво пыталась спихнуть мне что-нибудь из своих вещей. Но сколько было разговоров!

К росту жирафа надо прибавить рассыпающиеся волосы, веснушки и ужасающую худобу — кожу да кости, в то время как девочки в классе уже говорили о бюстгальтерах.

— Да не расстраивайся ты! — успокаивала меня мама. — Теперь их никто и не носит: не модно.

И поэтому мини-баскетбол стал для меня прямо чудом. А Иветин отчим — фу, какое противное слово, Ивета звала его Марцелом, — так вот этот Марцел сотворил чудо. И этого я никогда не забуду. И навсегда ему благодарна. А раз его теперь нет, то я благодарна Ивете. Поэтому я и держу ее в команде. У нее, конечно, прекрасная фигура, но для молодежного тренировочного центра этого мало. По правде говоря, в нашем обществе «Минерва» такого центра нет, но он должен быть. Временами Ивета играет очень хорошо, хотя и часто сидит на скамье запасных. А тренеры работают с ней из-за внешности: она не только привлекает внимание, когда мы выходим в зал, но и, бывало, вызывает симпатии публики к нашей команде на чужом поле. Надо сказать, среди зрителей обычно преобладают мальчики. Не то чтобы все болели за нас из-за красавицы Иветы, но, во всяком случае, меньше свистят.

Ивета еще раз взглянула в зеркало, заколола волосы и объяснила собравшимся в кружок девочкам:

— Моя мама ходит к ее маме во взрослую группу на тренировки, и там на тренировке Ленина[5] мама объявила, что видела новую женскую композицию, что это полный восторг, и особенно ей понравились ну всякие эти штучки…

— Реквизит, — поправила я Ивету автоматически.

— Да, реквизит просто фантастический…

— Верх женственности, — поддержала я Ивету, да еще с маминым восторженным выражением лица. Я вдобавок повторила мамин домашний театр.

Девочки были в восторге. Ивета продолжала:

— Ленина мама сказала, что всем очень понравится. Особенно прекрасна музыка Дворжака. Успех будет сокрушительный. Ленина мама, однако, говорила, что тренера они получат другого, потому что Ленина мама не может бесконечно испытывать терпение своего мужа.

Ивета подражала маме потрясающе. Мадла внимательно следила за представлением и в конце концов сняла свои наушники, чтобы ничего не пропустить. Девушки развлекались по-королевски, мне показалось, что это слишком.

— Представляю себе этих красоток, — хохотала Тереза.

— А твоя мать? — спросила Пимча.

Фамилия ее Пимкова, но и ее и старшую сестру, которая играет в сборной, зовут Пимчей.