Жирные Боги

Сколько себя помню, я всегда до чертиков боялся войны. Не карикатурных и уж очень фантастичных танков и истребителей, а самой настоящей войны – той, которая несет голод, скитания, отсутствие нормального туалета и ежевечернего душа. Мне, человеку мирного времени, с рождения изнеженного благами цивилизации, даже представить сложно, не то что отсутствие дома и крыши над головой… О чем говорить, если даже просроченный сыр в магазине выводит меня из себя?

А тем, кто был до меня, и так жилось несладко – они прошли тоталитаризм, вечную нехватку продуктов… Да что там, если у них даже интернета не было, значит к лишениям и трудностям им не привыкать. Уж войну-то они точно переживут.

А я? Я что могу? Могу быть сытым и несчастным… А голодным и счастливым, как они – нет уж, увольте!

Квинтэссенцией моего страха стал сигнал воздушной тревоги. Лишь стоит услышать вой сирен, как меня охватывает ужас. Горло и голову сдавливают тиски, а глаза мечутся в поисках выхода. Я, как та собака, с рождения боящаяся грозы – мной правят животные инстинкты. «Бежать! Куда бежать?! Надо бежать!!!» – разносится воем в моей голове.

Будучи еще совсем мальчишкой, я услышал этот сигнал. Первым порывом было спрятаться под стол. Хотя на тот момент я даже не знал, откуда и что это за звук, а все равно боялся.

Всего через несколько дней я увидел японский анимационный фильм «Босоногий Ген». Показ мультика приурочили ко дню поминовения атомной бомбардировки в Хиросиме. Мальчишкам в том мультфильме было лет приблизительно столько же, сколько и мне. И летнее нарисованное солнце светило так же, как за моим окном. Потом мальчики услышали сирену – ту самую, которая всего пару дней назад породила во мне желание забиться в угол. Вслед за страшным воем на экране появилась белая вспышка.

Сирена, вспышка, а после боль, скитания, голод, смерть… Война.

«Говорит Москва!»

С трепетом просматривая кадры хроники, я надеялся и верил, что это никогда не случится со мной. Что я не окажусь в числе тех несчастных, и мне не придется вслушиваться в голос из радио или всматриваться в телевизор и ждать, что же скажет диктор.

Но, когда я вошел в комнату, мое сердце екнуло. Мать и отец неподвижно смотрели в экран телевизора, и в том, КАК они молчали, я услышал то же, что на старых кадрах – молитву, чтобы мир остался прежним.

– В чем де… – хотел узнать я. Но мать громко шикнула, подняв указательный палец – мол, закрой рот. В последний раз она так делала, когда я был еще совсем ребенком.

– Помолчи!

На экране цифры обратного отсчета сменила фигура.

– Здравствуйте, дорогие друзья! – поздоровалось знакомое лицо. – Сообщение, которое вам сейчас предстоит услышать, подготовлено Организацией Объединенных Наций, и транслируется по всем телеканалам мира на всех возможных языках. – Диктор заметно волновался. Чувствовалось, какой груз ответственности сейчас лежал на нем. Еще бы! Возможно, его имя останется в веках, как имя Левитана или даже Нерона!

Черт побери, что происходит? Неужели и правда война?

Но новость, которую диктор собирался объявить, оказалась куда страшнее.

– Два дня назад астрофизики из Манчестерского университета Юрий Толкунов и Харуки Курасава смогли обнаружить и заглянуть в центр Вселенной – туда, где зародилось все. Согласно полученным данным, на расстоянии 14 миллиардов световых лет находится обитель Высшего Существа… Того, кто породил пространство, время и материю. Также это подтверждают расчеты математика из Принстона Артура Гаспаряна, с которым связались астрофизики сразу после открытия, и… – Ведущий на экране замер. Сначала я подумал, что проблемы с сигналом, но мужчина определенно подавал признаки жизни: моргал и дышал, но почему-то оставался неподвижен. В чем дело?

Его глаза наполнились слезами. Отвернувшись, ведущий, всегда такой уверенный и категоричный, тяжко вздохнул, на несколько секунд зажмурился и лишь затем вернул взгляд к камере.

– Ребята, вы хоть понимаете ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? – будто завороженный, спросил он. – Они доказали, что Бог есть! Не нужно верить… Теперь мы знаем! Знаем… Все изменится… Все теперь по-другому!

Ведущий встал из-за стола, и ушел. Просто ушел…

Камера еще с минуту показывала осиротевшую студию, словно в телестанции никого не осталось. Но потом все же кто-то догадался включить рекламу.

Рекламировали прокладки, дарующие свежесть на целый день.

Мать выключила телевизор. Все так и остались сидеть истуканами, уткнувшись в погасший экран.

Ну, хоть кто-нибудь? Нет?

– Пойду кофе сделаю, – сказала мать, но прежде чем встать, просидела еще пару минут.

Тик-так, тик-так… Звук секундой стрелки до жути громкий – еще хуже, еще страшнее сирены воздушной тревоги. Почему я раньше не замечал этого? Может быть, просто воздух сгустился, и теперь стрелке, чтобы преодолеть каждый шаг, приходится вспарывать его, прикладывая уйму сил?