Жить из основы Бытия

Когда я была ребенком, я знала себя как часть мира. Это был мой мир. Даже когда я смотрела вовне, я видела себя внутри, как будто я одновременно смотрела вовне и вовнутрь. Был свет, и мысль, много мыслей, выстраивающихся на других мыслях, пустота и вместе с тем не пустота.

В детстве мое имя часто менялось, так как мои родители скрывались от властей. И несмотря на то что по настоянию родителей часто приходилось запоминать новое имя, я всегда оставалась собой, своим лучшим другом. Я доверяла этому внутреннему свету. Я помню, как мне нравилось просто сидеть и Видеть. Я не знала, что у этого есть название. Я говорила себе, что у меня было нечто особенное. Я думала, что ни у кого больше нет этого особого дара. Когда я смотрела в зеркало, то видела там маленькую девочку, которая была похожа на свою маму, папу и брата. Я видела шрамы от укуса собаки и грустные глаза. Но я помню, как говорила: это не я, настоящая я – это та, которая есть, когда я не смотрю на себя! И одновременно с тем смеялась, ощущая себя утешенной.

Мои родители принимали наркотики. Они также были весьма расслабленны в вопросах воспитания, и я знала много такого, о чем большинство детей даже и не слышали. Но я всегда могла уйти вовнутрь, положиться на это особенное место, которое и было моим настоящим Я, где ничто не могло причинить мне боль.

А затем, став старше, я потеряла это особенное знание. Это произошло столь постепенно, что я даже не могу сказать, когда точно это случилось. Я помню, как, будучи подростком, пыталась вновь уловить это ощущение, но не могла. Когда я смотрела в зеркало, то видела то же, что и другие: внешнее „я“ со всеми изъянами, жертву, кого-то, кому было больно и кому я не доверяла.

Но сейчас мой дар ко мне вернулся, теперь он не полностью скрыт мыслями. У меня вновь есть связь с истинным Я. Я Вижу».

Вскоре после этого я получил письмо, в котором говорилось, что у нее прошло то состояние блаженного кайфа, в котором она пребывала в течение нескольких последних недель. Оставались проблемы с деньгами. Были назначены даты судебных слушаний по вопросам, связанным с разводом. У нее все еще не было ни жилья, ни работы и будущее казалось мрачным. Она писала:

«Сегодня мне было паршиво. По шкале от одного до десяти это несомненно была десятка. Я уже бывала в этом состоянии и знаю, насколько это серьезно. Требовалось принять какие-то решительные меры. Я испытывала такие муки – эмоционально и физически. Я опять хотела умереть.

Я сидела на тротуаре у городской библиотеки, борясь со своими мыслями, волновалась, думая о дне судебного слушания, о встрече с адвокатом, об обязательном психиатрическом тестировании, – все это казалось мне таким бессмысленным и таким непреодолимым. Часть меня знала, что у меня есть инструменты, чтобы победить эту внутреннюю боль, а другая часть меня не позволяла мне ими воспользоваться! Как будто я сплю, мне снится кошмар и я не могу проснуться. О Господи, пожалуйста, проснись!

Я сидела там вся в слезах, а мимо проходили люди. Знаете, как трудно Видеть, когда вы в таком состоянии? Так невероятно трудно. И вдруг это произошло. Я сидела и смотрела Сюда и вдруг (я не преувеличиваю) НЕ УВИДЕЛА ЗДЕСЬ НИКАКОЙ БОЛИ. Я – это не мои мысли! В этом Не-месте нет никакой боли! Я – не моя тревога и не моя паника. Мне ничего не нужно делать – я просто нахожусь Здесь, независимо от того, делаю я что-то или нет! И Здесь я вижу огромную широченную теплоту, и мне больше не хочется умереть. Все-таки это был хороший день. Я благодарна этому прекрасному ужасному времени, которое привело меня Домой».

Через неделю она посетила «Школу для Работы Байрон Кэти» и прошла интенсивный десятидневный семинар, где занимались самоисследованием с целью отделаться от глубоко укоренившихся убеждений или «историй» о так называемом «я» и «мире» (этот ретрит с проживанием рекламируют как школу, которую вы посещаете, чтобы избавляться от знаний). Ей присудили грант. Она приехала туда с идеей о том, что «Работа» (так называлось самоисследование) каким-то образом дополнит Видение, поможет ей вернуться Сюда. К концу ретрита она знала, что они не просто дополняют друг друга, а необъяснимым образом идентичны. Через три дня она одолжила рюкзак и отправилась одна в Центральную Мексику в поисках своей матери, которая жила за границей и с которой была не в ладах уже почти два десятилетия. Когда она вернулась, я получил следующее послание: