Жить на свете стоит

Они обнялись и пошли дальше, мимо «живых статуй», мимо колоритного шарманщика, крутившего ручку огромной шарманки, мимо стендов с открытками, бусами, стеклянными пилочками для ногтей и прочей мелкой сувениркой. Максим остановился возле одного и снял с черной ткани сережки – длинные тонкие капли из голубоватого стекла, внутри которых переливался перемешанный блестками речной песок:

– Смотри, какая красота.

Он вставил серьги Нике в уши, убрал волосы и, одобрив увиденное, заплатил продавцу.

– Ты начал кутить и сорить деньгами? – подколола Ника, трогая пальцами сережку.

– О да! Никогда не делал женщинам подарков стоимостью в тридцать чешских крон!

Ника вдруг стала серьезной, остановилась, взяла Максима за руки и проговорила:

– Дело не в цене. Это самый лучший подарок из всех. Потому что он от души.

Максим нагнулся и поцеловал ее в губы под беззлобное улюлюканье каких-то пьяных парней. Они аплодировали, смеялись и вскидывали вверх большие пальцы – мол, здорово, давай продолжай.

– Ты удивительная женщина, Ника, – оторвавшись от ее губ, проговорил Максим, – с тобой потрясающе легко.

– С тобой тоже.

Они почти до ночи гуляли по Старому городу, пару раз заходили попить кофе и перекусить, и Ника не уставала восхищаться тем, как много Максим знал о Праге. У него оказался подлинный талант рассказчика, он умел увлекательно передавать даже сухие исторические факты.

– Между прочим, уже ночь, – весело констатировал Максим, когда они вышли из пивной, где только что плотно поужинали.

– И что? Нас никто нигде не ждет, мы сами себе хозяева.

– А ты знаешь, что мы с тобой опоздали в супермаркет и теперь у нас к завтраку не будет ничего, кроме кофе?

– Здесь так рано закрывают? – удивилась Ника, взглянув на часы.

– Да. Здесь нет круглосуточных магазинов, если только маленькие лавочки – «потравины». Это у них так продукты называются.

– Забавное слово.

– Да, по-русски звучит странновато, как отрава, – хохотнул Максим, поворачивая на узкую улочку, ведущую к их дому.

– Хорошо здесь, – вздохнула Ника, запрокинув голову и глядя в ночное звездное небо. – Кажется, даже воздух другой совсем.

– Так пахнет свобода, Никуся. Твоя свобода. Скажи, ты не жалеешь, что пришлось вот так стремительно уехать?

Ника задумалась на секунду. За два дня ей некогда было осознать, что вряд ли она сможет когда-то вернуться домой, даже если Максим сделает все, чтобы посадить Ивана Никитича за решетку. Останутся люди, помогавшие ему, и где гарантия, что они не решат довести дело до конца? Было жаль маму, которая оставалась пока в неведении, но это поправимо, можно позвонить. В конце концов, не так уж они были близки с мамой, да и теперь не прежнее время, можно купить билет и прилететь. У нее ничего не осталось в Москве, даже угла, где жить, даже работы. А писать статьи она сможет и здесь, устроившись внештатно в какое-нибудь московское же издание. Только и всего. Значит, жалеть не о чем.

– Не жалею, – честно ответила она. – Знаешь, я действительно очень благодарна тебе за все. За квартиру, за помощь, за вот эту прогулку. Ты очень хороший, Максим.

– Хороший? И все?

– Не обижайся. Пока – все. Но со временем…

– Я подожду.

Максим улетал днем, и все утро они провели на диване в большой комнате, пили кофе и переключали каналы телевизора. Среди них оказался даже какой-то американский, и Максим со смехом предложил Нике ежедневную практику:

– Чешский ты выучишь и так, придется это сделать, а вот английский можно подтягивать при помощи телевидения.

– Непременно учту, – фыркнула Ника. – Ты удивишься, но мне жаль расставаться с тобой, – призналась она, положив голову на грудь Максима.

– Я скоро вернусь. Постараюсь закончить с делами как можно быстрее. – Он взъерошил ее волосы и улыбнулся. – Я ведь буду знать, что ты меня ждешь.

Он запретил Нике провожать его в аэропорт, только до такси, и она подчинилась. Квартира как-то сразу показалась большой и пустой, как будто Максим занимал в ней слишком много места. Ника слонялась из угла в угол, не зная, чем себя занять. Нужно было купить продукты, разные бытовые мелочи, вообще оглядеться и сориентироваться в районе, но желания выходить не было. Она занялась чемоданами, которые так и стояли в углу комнаты, потому что ей недосуг было их разбирать.

Вещей оказалось немного – большую часть Ника просто выбросила в Москве, чтобы не тащить лишнее, и теперь ревизия оставшегося навела ее на мысли о необходимости небольшого шопинга.

– Н-да, хочешь не хочешь, а придется выйти и посетить здешние магазины, – со вздохом констатировала Ника.

Она начала собираться, и тут в домофон позвонили.

– Странно… – пробормотала она, укутываясь в халат и направляясь к двери, – я никого не жду…

Это оказался Леня, и Ника обрадовалась – хоть будет, с кем поговорить.

Леня пришел по делу – принес ее документы на квартиру, новый паспорт и две кредитные карты на ее имя.

– Макс сказал, чтобы ты не стеснялась и тратила, деньги здесь чешские, а здесь – евро, – объяснил он, демонстрируя карты.

– Надо же, как быстро все сделали, – пробормотала Ника, разглядывая паспорт.