Жить настоящим

Она запомнила только, что смотрела на свое отражение в тарелке, а потом бросилась в спальню к зеркалу и поправила непослушные волосы.

Нихат осматривала себя критичным взглядом. Ее черная туника с длинными рукавами и высоким воротником была сшита из шелка. Маленькие бриллиантовые серьги-гвоздики – подарок, который она сделала себе на тридцатилетие, – были единственной драгоценностью.

Шумно вздохнув, Нихат схватила еще одну шпильку и подколола локон, выбившийся из прически. Удовлетворенная своим видом, она помассировала виски.

Не в состоянии сидеть спокойно, Нихат проверила гору подарков, на завертывание которых ушло уйма времени. Если бы она знала, что принцесса Зохра позволит родным навестить ее, то навела бы в покоях идеальный порядок.

Приподняв рукав, Нихат снова взглянула на часы. Семья должна появиться с минуты на минуту.

Она металась по гостиной, когда раздался стук. Бросившись к двери, она открыла ее – и замерла.

На пороге стоял Азиз. Его подбородок был чисто выбрит, взгляд был ясный, он даже напоминал себя прежнего. Она и забыла, с какой силой действовала на нее его близость.

И без того напряженные нервы натянулись еще сильнее. От удивления губы ее приоткрылись.

– Мне нужно с тобой поговорить.

Азиз не стал ждать ответа. Горделиво, по-королевски он прошел мимо нее в комнату.

– Закрой рот, Нихат. И дверь.

Она закрыла рот, но не дверь. Вид у нее был вызывающий, хотя внутри все дрожало.

– Почему?

Его рот скривился в усмешке, в глазах зажегся дьявольский огонек. Этот огонек, эта улыбка всегда приводили ее чувства в хаос, и, похоже, ничего не изменилось. Нихат с трудом держалась на ногах.

– Боишься остаться со мной наедине?

Она захлопнула дверь.

Ее роскошные и просторные покои неожиданно показались маленькими, когда в них вошел Азиз. Он был словно сияющее солнце, рядом с которым все утрачивало цвет и значимость.

Азиз стоял совсем близко, его взгляд ласкал ее.

– Почему на тебе такая кошмарная одежда? И что случилось с твоими волосами?

Нихат молча смотрела на него, уверенность ускользала как песок между пальцами. Она приготовилась выносить его едкое презрение, даже ненависть. Но его интерес? Никакая подготовка не поможет с этим справиться.

– Если ты так всегда одеваешься, неудивительно, что от тебя были счастливы избавиться в Нью-Йорке.

– Я ушла по собственному желанию. Оставила хорошую должность в клинике ради того, чтобы вернуться. – Нихат слишком поздно осознала, что Азиз играет с ней. Все его поведение сегодня было другим. И хотя он язвил, она предпочитала видеть его таким. Это был настоящий Азиз. – Чтобы создать то, что так необходимо Дахару.

– Да, я слышал о твоих планах в отношении клиники. Беременность принцессы Зохры, желание Аяана поставить меня на ноги, наша с тобой история – все очень удачно совпало. Как всегда.

Она вспыхнула:

– Ты думаешь, мне легко здесь находиться? Оставить свободу, должность в Нью-Йорке? Постоянно сражаться с предрассудками, только потому что я женщина? Даже то, что я являюсь личным врачом принцессы, не является достаточной рекомендацией.

– Если ты ожидала чего-то другого, то ты глупа, Нихат.

– Потому что я хочу изменить кое-что в Дахаре к лучшему? У тебя когда-то была такая же мечта, Азиз. Или ты отмахнулся от прошлого?

Азиз остался невозмутимым:

– Ты выбрала трудный путь, решив вернуться. Зачем, если тебе так тяжело?

– Я знаю, что могу все изменить. И не позволю предрассудкам, выдаваемым за традиции, меня остановить.

Возвращение в Дахар было сложным для нее испытанием. Нихат познала свободу в Нью-Йорке. Она могла пойти куда хотела, говорить с кем хотела без письменного разрешения.

– Ты никогда не свернешь с пути, который однажды выбрала. Верно? – В голосе Азиза слышалось невольное уважение. – Просто не жди, что перемены произойдут за одну ночь.

Она кивнула, безумно радуясь этому тону, что Азиз поддерживает ее, а это было ей необходимо.

– Значит, одеваясь так, словно на собственную казнь, ты собираешься убедить людей воспринимать тебя серьезно?

Она подняла бровь и улыбнулась:

– Маска безразличия исчезает, Азиз? Тебя, похоже, волнует, как я одеваюсь.

В его взгляде появилось что-то похожее на игривость, он пожал плечами.

– Ты выглядишь отвратительно. Пока не объяснишь почему, я буду считать, что это стремление погасить мой интерес. Однако ставлю тебя в известность, что я скорее получу еще одно ранение, чем прикоснусь к тебе.

Нихат сердито взглянула на него.

– С минуты на минуту должны прийти мой отец и сестры. Если я тебе нужна в качестве груши для битья, то предпочла бы для этого другое время.

Она снова взглянула на часы, не в силах сдержать беспокойство.

– Ты оделась так, чтобы увидеться со своим отцом? Это какой-то новый закон, который утвердил Аяан?

– Я… я не видела его восемь лет, Азиз. Мои сестры… Ты можешь представить, как сейчас выглядит Нур? – спросила она, думая о своей младшей сестре. – Пожалуйста, уйди. Я не могу позволить себе роскошь повернуться спиной к семье, как сделал это ты.

Усмешка исчезла с его лица.

– Почему ты не виделась с ними?